Маймонид. Маймонид моисей "Моисей Маймонид" в книгах

Еврейский теолог и радикальный философ, систематизатор еврейского Закона.

Маймонид родился в семье талмудиста в Кордове (Испания), но позже жил в Марокко, Палестине и Каире (Египет), где был придворным врачом у египетского султана, а также торговал драгоценными камнями. Настоящее имя - Моше бен Маймон.

Примерно в 1190 году он написал на арабском языке трактат: «Наставник заблудших» (в других переводах - «Путеводитель колеблющихся» и т.п.), который был позже переведён на древнееврейский.

В этом трактате автор попытался совместить научные положения Аристотеля и религиозные подходы. Маймонид считал, что даже у пророков истины появляются подобно вспышкам молний. Поэтому пророкам были открыты истины и лишь часть из них нашла отражение в Ветхом Завете... А те истины, которые не попали сюда, просто были утеряны, отсюда и возникает противоречие между Священным писанием и текстами Аристотеля …

Познание заключается в стремлении овладеть всеми, и реальными, и метафизическими науками. Тем самым душа подготавливается к вечной жизни с Богом, которая, по представлению Маймонида, будет полна блаженства познания.
Познание Бога непосредственно связано с познанием его милости и справедливости, что ведёт человека к моральному совершенству.
Рационализм Маймонида привёл его к скептическому отношению к чудесам, он не отрицал их возможность, но полагал, что вера должна основываться на внутренней присущей истине, а не на вере в чудесные явления, которые могут оказаться обманчивыми.
Все упоминания об ангелах и демонах в Торе и Талмуде он полагал метафорическими сказаниями, так же как и описания будущего царства Мессии. По его представлениям, блаженство рая - это подлинное единение с Божеством, а муки ада - отчуждение от него.
Маймониду принадлежит формулирование тринадцати принципов веры иудаизма, вошедших позднее в иудейские молитвенники. В дальнейшем в иудаизме возобладали представления, рассматривающие философский подход к изучению

Какого масштаба и звучания должны быть личность и труды человека, чтобы восемь столетий спустя после его смерти цивилизованный мир вспоминал о нем и отдавал дань его заслугам.

Необозрима вереница лет, уводящая нас в глубины времени, в декабрь 1204 года, когда под Каиром скончался придворный врач султана и руководитель еврейской общины Египта Моше бен Маймон. Его останки перевезли в Палестину и погребли в Тверии, где могила и по сей день служит объектом паломничества.

Что же сделал этот человек?

Говорят, что религиозные евреи, идучи на смерть в нацистских лагерях уничтожения, пели Ани мааним – молитву, основанную на тринадцати догматах веры, сформулированных Маймонидом. Каждая из тринадцати частей молитвы начинается формулой ани мааним бе-эмуна шлема – верую полной верой. Пели же перед смертью обычно двенадцатый догмат: Верую полной верой в пришествие Мессии, хотя он и медлит. При всем том я каждый день надеюсь, что он придет.

Вера в пришествие Мессии лишь часть догматического комплекса Маймонида. Остальные его слагаемые можно свести к трем основным категориям.

1. Б-г, Его существование, единство, бестелесность, вечность и запрещение идолопоклонства.

2. Закон, пророчество, неповторимость пророчества Моисея, Б-жественное происхождение письменного и устного Закона, его вечность и неизменность.

3. Верования о награде и наказании, вездесущность Б-га, Б-жественное воздаяние за добро и зло, и, наконец, приход Мессии и воскресение мертвых.

Лучшие дня

Изложив в своей знаменитой книге Повторение закона (Мишне Тора) главные догматы еврейской веры, Маймонид определил также нравственные обязанности, вытекающие из этих догматов для каждого человека.

Прежде всего, он - выдающийся кодификатор Устного Закона. К XII веку многотомный Талмуд представлял собой огромную и беспорядочную массу законов, нравоучений, сводов научных знаний, на изучение которых надо было затратить целую жизнь. Более того, творцы Мишны и Гемары – этих двух частей Талмуда – нередко противоречили друг другу, и вывести из их мнений и рассуждений точные правила повседневной жизни было довольно трудно.

Маймонид поставил перед собой задачу классифицировать всю талмудическую и послеталмудическую литературу и на основании Торы и Талмуда составить полный свод еврейских законов и поучений, дав руководство по решению спорных вопросов в области права и ритуала.

Его капитальный, состоящий из четырнадцати книг труд Повторение закона выполняет эту задачу. Тем самым была заложена основа для составления последующих кодексов и доведения законодательства и ритуала, регулирующих жизнь рядового еврея, до его сознания. Благодаря своду законов Маймонида талмудическое законодательство окончательно утвердилось среди евреев, а Мишне Тора сделалась необходимым пособием для всякого раввина, судьи и главы общины.

Собственно, одной лишь этой книги достаточно для того, чтобы стать главным делом жизни законоучителя. Но есть ведь еще другой великий труд, оставивший след в духовной жизни человечества, – Путеводитель растерянных (Море небухим), где Маймонид предстает во всей глубине и остроте своей философской мысли.

Что означает такое странное название? Назначение этого сочинения, – пишет Маймонид, – поощрение понимания истинного духа закона и руководство теми верующими, которые, оставаясь верными Торе, изучали вместе с тем философию и поражены противоречиями между истинами философии и буквальным смыслом Торы. Вот откуда состояние растерянности.

Другой вариант перевода названия этого труда, в котором мыслитель поставил перед собой задачу примирить истины откровения с истинами разума, Наставник колеблющихся.

Врач, мудрец, руководитель

Как верующий еврей Маймонид преклоняется перед учением Моисея и пророков, как мыслящий человек признает учение Аристотеля и других греческих философов. Основная мысль книги состоит в том, что чистая религия и чистый разум во всем согласны между собой. И религия, и разум признают существование Б-га как причины или начала всякого Бытия и стремятся довести человека до высшего совершенства. Подобно другим философам, сформировавшим западную мысль, – Филону Александрийскому и Фоме Аквинскому – Маймонид стремился согласовать основанный на вере сакральный мир Писания и мир греков, запечатленный в различных философских системах, согласовать Афины и Иерусалим.

Море небухим явилось венцом как еврейского вероучения, так и еврейской средневековой религиозной философии. И недаром эту книгу изучали не только евреи, но и христиане (в латинском переводе), и мусульмане.

Если в Мишне Тора перед нами выдающийся кодификатор Закона, жесткий и точный вероучитель, то в Море небухим – философ, искатель истины, наставник колеблющихся.

Есть еще и третий лик – духовного руководителя народа, горячо любящего его и наделенного чувством ответственности за его судьбу. Многочисленные респонсы – письменные разъяснения по различным правовым вопросам – отражают центральную роль Маймонида в общинной жизни евреев как Египта, так и других стран. Некоторые из них – поразительные человеческие документы, отражающие гуманизм и широту мышления их автора.

Именно таков респонс, направленный нормандцу-прозелиту (новообращенному) Овадии, спрашивающему, может ли он считать себя евреем в полном смысле этого слова. Проникаясь чувствами этого одинокого и неуверенного человека, Маймонид пишет ему, что никакой разницы между евреем по рождению и тем, кто принял еврейство, нет. Авраам – отец всех праведных, всех идущих его путями.

Но и этим не исчерпывается облик Маймонида. Он еще и выдающийся врач, последователь Гиппократа и Галена, осуждающий применение чар, заклинаний и амулетов, высказывающийся против слепой веры в авторитеты и поощряющий в своих учениках склонность к наблюдению и критическому размышлению. Сохранились многие медицинские сочинения Маймонида и в том числе Трактат об астме.

Как он успевал все – писать, лечить, руководить общиной? В одном из писем Маймонид рассказывает о том, как проходит его день: Султан живет в новом Каире, а я в Фостате (старом городе). Ежедневно по утрам я обязан являться ко двору. Если заболеет султан или кто-либо из жен или детей его, я остаюсь там почти целый день. Но и в те дни, когда все благополучно, я могу возвращаться в Фостат только после полудня. Там я уже застаю в прихожей своего дома массу людей – магометан и евреев, важных особ и простолюдинов, судей и чиновников, дожидающихся моего возвращения. Я слезаю с осла, умываюсь и выхожу к ним, извиняясь и прося их подождать, пока я что-нибудь поем. Затем выхожу к больным, чтобы лечить их, и прописываю рецепты. Вечером я чувствую крайнюю усталость и все-таки веду ученую беседу, иногда до двух часов ночи. Только по субботам я имею возможность беседовать с членами общины и давать им наставления на всю неделю.

Подобная многогранность образа, которую впоследствии называли ренессансной, характерна для многих выдающихся евреев средневековой Испании и Востока. Они были часто врачами, министрами и одновременно учеными-талмудистами и руководителями общин.

Принять ислам или умереть

Жизнь Маймонида была полна скитаний и тяжелых испытаний, характерных для евреев того времени, полного как исламского, так и христианского фанатизма. Он родился в 1135 году в мусульманской части Испании, в Кордове, где его отец был духовным судьей общины и выдающимся талмудистом. Испанское еврейство той поры жило напряженной духовной жизнью, выдвинув из своей среды множество великих ученых, философов и поэтов. И юный Маймонид полностью использует возможности этой среды для своего образования, много читает по-арабски и по-еврейски, ревностно изучает Талмуд, философию, естественные науки.

Вскоре Кордова подпадает под власть мусульманских фанатиков-альмахидов, и семья вынуждена покинуть город, переселяется в Северную Африку, в город Фес, на территорию нынешнего Марокко. Однако и там их преследует требование принять ислам или умереть. Приходится предпринять полное опасностей морское путешествие, чтобы попасть в Палестину. Но здесь владычествуют крестоносцы, чей религиозный фанатизм не уступает мусульманскому. В конце концов семья поселяется в Фостате под Каиром, где, судя по всему, проявлялась некоторая веротерпимость, а победитель крестоносцев султан Саладин имел славу просвещенного властителя. Здесь семью ожидает разорение: во время кораблекрушения погибает младший брат Маймонида, а вместе с ним гибнет и все его состояние, заключавшееся в бриллиантах, которыми он торговал. Помощь брата давала Моисею спокойно заниматься духовной и литературной деятельностью.

Приходилось искать средства существования, и молодой раввин становится врачом, да каким – одним из лучших медиков своего времени, получившим в конце концов приглашение ко двору Саладина. Говорят, что подобное предложение ему делал и Ричард Львиное Сердце, но Маймонид предпочел христианскому двору мусульманский.

Поразительна судьба творений Маймонида. Его законченная религиозно-философская система, согласующая иудаизм и философию, была определенным этапом на пути духовного развития человечества, где рациональное начало конфронтировало с мистическим, а Б-жественная мудрость противопоставлялась мудрости человеческой. В «Мишне Тора» традиционалисты видели попытку заменить изучение Талмуда, составлявшее смысл существования многочисленных духовных академий (ешив), систематическим кодексом, подменяющим иудейскую духовную образованность.

Но еще больше споров, начавшихся еще при жизни философа и продолжившихся после его смерти, вызывала Море небухим – эта вершина средневекового духовного рационализма. Они касались отношений между разумом и рационалистической философией с одной стороны и верой и традицией – с другой.

Это была борьба двух мировоззрений, различных как в религиозном, так и в этическом смысле. Противники Маймонида укоряли его сторонников в том, что они относятся с большим уважением к греческой философии, чем к талмудической мудрости, пренебрегают религиозными предписаниями, уверив себя в том, что им известен сокровенный смысл этих предписаний, что они переступают границы дозволенного в своих аллегорических толкованиях Священного Писания. В ответ слышались обвинения в том, что противники Маймонида препятствуют научно-философскому постижению природы и Торы, которое является единственным источником религиозного познания, что они в своих верованиях отступают от монотеизма. Собственно, и возникновение каббалы, этого великого мистического учения, впитавшего в себя антиаристотелевское начало, содержавшееся в неоплатонизме, было ответом на распространение маймонидовского рационализма. Здесь шел извечный спор между верой и разумом, который в разных интеллектуальных обличьях продолжается и по сей день.

И недаром уже в XX веке в еврейской мысли получила хождение теория оппозиции двух начал национальной еврейской истории: демократической религии чувства и умственного аристократизма – рационализма. Если в XIII веке против философии Маймонида и сухой схоластики Талмуда выступала мистическая каббала, то в XVI – XVIII веках эта оппозиция выступала в сочинениях Спинозы с одной стороны, и в мессианских движениях и хасидизме – с другой. Можно продолжить подобного рода сопоставления, напомнить о том, что в нынешние времена мессианские чаяния народа воплотились в политическом сионизме, что еврейская мысль породила религиозный экзистенциализм Шестова и Бубера.

Возвращаясь к Маймониду, скажем в заключение, что его литературное наследие становится все более доступным для русскоязычного читателя. Возрождение после более чем полувекового перерыва русской иудаики привело в возникновению в Израиле и России школы философов, историков и теологов, чьими стараниями появляются новые переводы Маймонида.

Маймонид был одним из самых выдающихся врачей средневековья.Всемирную известность он, разумеется, снискал главным образом благодаря своим философским и теологическим работам. Однако и многочисленные его труды по медицине пользовались заслуженным успехом и в средние века, и в эпоху Возрождения.Рамбам заставил современников заново осознать высокое предназначение врача, приравняв его к служению Богу.Медицина не ремесло,а высокое искусство, считал он. А если это так, то главным в искусстве врачевания является фигура врача, особые свойства его личности. Ибо он должен быть не только безупречным диагностом и фармацевтом, не только правильно назначать и проводить лечение, но и благодаря особым свойствам своей личности положительно влиять на психику больного, ведя его к скорейшему выздоровлению. Как очень точно сказал один из биографов Рамбама, история медицины знает и чтит имена врачей, которые “светя другим, сгорали сами”. Именно к таким врачам относится Моисей Маймонид. После Ибн-Сины он явился высшим проявлением медицинского гения - особенно в области врачебной этики. .

Моисей Маймонид (1135-1204) или просто Маймонид известен под таким именем в европейской традиции,в арабской он известен как Абу Имран Мусса Бен Маймун,в еврейской - Рамбам (аббревиатура на иврите раббену Моше Бен Маймон). Без преувеличения можно сказать, что этот человек оказал ощутимое и в наши дни влияние на мировую культуру:систематизатор и реформатор иудаизма,
общепризнанный арабоязычный писатель, вдохновитель исканий в христианской схоластике.Наследие Маймонида включает важнейший со времен завершения Талмуда свод еврейских законов «Мишне-Тора»(«Повторение Торы»)или «Яд ха-Хазака» («Могучая длань»),его главный философский труд «Море невухим»(наиболее распространенный перевод-«Наставник колеблющихся»,реже-«Учитель заблудших»,
«Путеводитель колеблющихся»), ряд полемических произведений, написанных в форме посланий, и вызыващее в наши дни чрезвычайный интерес «Маамар тхият ха-метим»(«Рассуждение о воскресении из мертвых»),медицинские труды «Макалат фи гадбир Ассыха»(или «Диететика»),«Китаб Альфусул фи Альм Табби» («Афоризмы») и другие.

Неизменный интерес исследователей истории медицины и медицинской этики привлекает небольшая по объему, но ярчайшая по содержанию, художественная по форме «Молитва врача». «Молитва врача» приводится в наиболее полном и известном на русском языке варианте из книги Т.Келановского, а новые переводы используются при комментировании.Что касается других источников,то за последние годы были переведены и, хотя еще не в полном варианте, изданы на русском языке крупнейшие сочинения Рамбама - «Мишне Тора» , ее третий обособленный раздел,своеобразный этико-психологический трактат «Шмона праким» («Восемь глав») и «Море навухим», его послания к религиозным общинам, обширные выдержки из личной переписки.

Всевышний!Пускай дума моя воспламенится любовью к искусству и к Твоим созданиям. Форма памятника, донесшего до нас деонтологические взгляды Моисея Маймонида,-молитва,что нельзя игнорировать при анализе.Т.Келановский
«секуляризирует» форму памятника, приравнивая к клятве, А.Вернер также проводит полную аналогию с клятвой Гиппократа. Не допускай,чтобы жажда наживы и славы руководила мною в практической работе; враги правды,мира и любви среди людей могут помешать нести помощь детям Твоим.Маймонид в своем учении всегда делал акцент на этических и духовных мотивах отправления культа, обращение к Богу не означало пассивного ожидания его милости. В самом общем виде сущность философского учения Маймонида определяют как попытку синтеза иудаизма и учения Аристотеля. Он горячо возражал против мнения тех философов, которые считали невозможным сочетание богословия и философии:«...Мы убеждены, что наш Закон согласуется с греческой философией, которая подкрепляет убедительными доказательствами утверждение, что поведение человека всецело зависит от него самого».

Мыслитель, таким образом, обосновывает неправильность веры в предопределение. Он рассуждает, что если бы все было предопределено свыше, тогда были бы бесполезны и Закон, и любые наказания за содеянное, и обучение человека, и любые меры предосторожности.Бог предоставил человеку свободу выбора, за свой нравственный выбор,за свои поступки человек несет ответственность сам. Поэтому
он должен совершенствоваться сам и стараться влиять на других:«наука врачевания исследует здоровье тела», а «совершенствование моральных качеств осуществляется врачеванием душ»;«нравственный человек будет постоянно проверять черты своего характера,обдумывать свои поступки и ежедневно изучать свое душевное состояние»:Укрепи силы моего сердца так,чтобы оно могло одинаково реагировать на страдания бедного и богатого, добро и зло, помогать одинаково другу и врагу.Сделай так, чтобы при страданиях я видел только человека;

В теоретических трактатах в рассуждениях об отношении к людям, «ближним» Маймонид главный акцент делает на выполнении заповедей,развитие той же позиции
приводит к формулировке общего гуманистического принципа. Из сохранившихся источников известно, что выдающийся врач в жизни следовал ему в полной мере. Опубликованы два личных письма Маймонида. Первое написано в 1191 г. ученику Иосефу Бен Иехуде.В нем он описывает свой полностью занятый работой в качестве
придворного врача день и горько сожалеет, что простые люди не могут к нему обратиться.Из второго письма,датированного 1199г., к переводчику «Наставника колеблющихся» с арабского языка на иврит Шмуэлю Ибн Тиббону,мы узнаем уже иной
распорядок.Обязанности в отношении султана занимают первую первую половину дня, а затем Маймонид из Каира возвращается к себе, в Фостад (около полутора километров):«Моя приемная всегда полна- как евреями,так и неевреями, знатью и простолюдинами,судьями и чиновниками, врагами и друзьями - пестрая толпа, которая ждет моего возвращения.Я схожу с коня,мою руки, иду к своим пациентам и прошу у них извинения,чтобы хоть немного отдохнуть и поесть, это моя единственная трапеза в течение суток.Затем я иду принимать пациентов,выписываю
рецепты.Пациенты приходят и уходят до самого вечера,а иногда, я клянусь тебе, и до двух часов ночи и более.Я беседую с ними и выписываю рецепты лежа, умирая
от усталости.И когда наступает ночь,я так выдыхаюсь, что едва могу говорить» .

Перед необходимостью оказания врачебной помощи, по мнению Рамбама, должны отступить даже религиозные запреты: «Для тяжелого больного, родильницы можно нарушить все предписания о субботе и считать ее обычным днем». Маймонид стремился принести своими профессиональными знаниями максимальную пользу всем людям. М.Г.Соловей и Э.Д.Грибанов отметили такую особенность его медицинских афоризмов: «Медицинские афоризмы Маймонида отличаются от афоризмов Гиппократа тем, что последний обращается к врачу, Маймонид же главным образом ко всем людям.И если гиппократовские афоризмы с клиническими поучениями в наши дни во многом утратили конкретный практический интерес,то указания Маймонида о режиме
жизни человека - здорового и больного - звучат актуально до сих пор»:пусть дух мой у постели больного всегда будет на высоте положения; мысли мои должны концентрироваться вокруг больного,а действия опираться на опыте и
исследовании; ибо только накопленный большой опыт поможет проанализировать в тишине то, что поддерживает существование и жизнь сотворенных.

Можно уточнить, что в переводе Ле Порье фраза звучит так: «Сделай так, чтобы разум мой оставался ясным при всех обстоятельства, ибо велика и благородна наука,цель которой сохранять здоровье творений Твоих» [Маймонид многократно обращался к размышлениям об особых профессиональные требованиях к врачу. В узкоспециальном медицинском сочинении («О геморрое»)он замечает:«Врач, помимо знаний, должен быть добрым и внимательным, и в то же время решительным».В уже упоминавшемся письме к ученику(которому он посвятил главный труд«Море навухим»
Маймонид не упускает случая для урока:«самое большее,что я способен делать вечером и ночью, - это изучать медицинские книги, ибо ты знаешь, как долго должен учиться этому трудному искусству добросовестный и пунктуальный человек, который не должен утверждать что-либо, что он не мог бы обосновать и не знает, где это было сказано и как это может быть доказано».

Эту же тему он развивает и в афоризме: «Медицина - самая сложная из наук. Изучение медицины -это не изучение ремесла-столярного или ткацкого.
Медицинские знания необходимы человеку везде и в любое время. Они нужны человеку не только тогда, когда человек заболел, но и когда он здоров».Среди 10 должностных лиц и учреждений, которые необходимы городу Маймонид называет лекаря и хирурга на первом месте, затем следуют:баня, уборная,проточная вода,синагога, учитель, писец, казначей благотворительных фондов, суд. Утверждение об опыте как главном источнике медицинских знаний сочетается с сугубо теологическим обоснованием необходимости заботы о здоровье:«Человек должен стремиться сохранять здоровье и крепость тела, дабы его душа была праведной и могла познать Бога. Ибо он не в состоянии постигнуть науки или размышлять о мудрых вещах, когда он голоден или болен или когда поражен недугом один из членов его тела»:Сделай так, чтобы больные верили мне, моему искусству и чтобы они слушались моих советов и указаний.Отстрани от их постели всех шарлатанов и всю армию советующих родственников и слишком
«умных» знахарей,ибо эти люди часто мешают в проведении врачебного искусства, а в результате, несмотря на Твои намерения, приходит смерть.

Медицинское учение Маймонида носит строго рационалистический характер. Оно основано на теории гуморальной патологии Гиппократа и Галена.Ученый был знаком
с арабскими переводами античных медицинских трудов, работами лучших арабских врачей. Он неоднократно и резко осуждал применение чар, заклинаний и амулетов во врачевании. Из арабских источников явствует, что Маймонид читал лекции по медицине и имел учеников. Маймонид подразделял медицину на три раздела: профилактическую, лечение больных и уход за выздоравливающими, а также за пожилыми людьми и инвалидами. В отличие от других специалистов, врач должен обладать одновременно мастерством, логикой и интуицией, потому что диагноз должен отражать как общее состояние больного, так и заболевания его отдельных органов.

На наш взгляд, более чем актуально звучит мысль о необходимости высокого профессионализма в труде врача:Когда несознательные люди смеются надо мной,пускай любовь к искусству сделает мой дух крепким к невзгодам и наветам. Правда должна восторжествовать,невзирая на славу, возраст и положение врагов ее.Научи меня, Всемогущий,терпеливости и спокойствию,когда больной непослушен или оскорбляет, сделай меня умеренным во всех моих суждениях и действиях,
Данный фрагмент «Молитвы врача»,пожалуй, наиболее труден для понимания сам по себе. Дело в том, что Маймонид выходит здесь на свое основное этическое учение - учение о золотой середине. Согласно этому учению, каждый человек наделен различными нравственными склонностями, одни свойственны от природы, ко вторым была предрасположенность, третьи приобретаются в течение жизни, перенимаются от других. «Правильный путь - это средний путь в каждой из всех склонностей... человек всегда долен давать оценку своим склонностям и так направлять их, чтобы они занимали среднее положение... Человек не должен быть гневливым, легко раздражаться, но и не уподобляться бесчувственному чурбану, должен стремиться к золотой середине...». Человек сам может воспитать в себе нужные качества, анализируя и направляя свои поступки: «Добрые дела - это те, которые уравновешены, держаться середины между двумя крайностями: слишком многим и слишком малым. Добродетели суть душевные состояния и склонности, которые образуют средний путь между двумя достойными порицания крайностями, одна из которых характеризуется чрезмерностью, другая - недостаточностью» .

В то же время Маймонид называет склонности, в отношении которых человеку запрещено придерживаться середины.Именно к ним относится гордыня(здесь следует
вспомнить, что в начале молитвы уже шла речь о недопустимости жажды славы). Правильный путь в отношении этого-быть не просто кротким, но быть смиренным и непритязательным до предела,гневу нельзя давать воли даже в том случае, когда он оправдан: «Праведные обычно сносят оскорбления и не отвечают тем же... их деяния побуждены любовью,и они воспринимают страдания с радостью. Запрещается также говорить одно, а думать другое, прибегать к сладкоречивости и лести, потехе и насмешкам,злословию и сплетням,нельзя мстить,таить злобу на ближнего:
«Тот, кто возвеличит себя, унижая другого человека, не будет иметь удела в будущем мире».[сделай меня умеренным во всех моих суждениях и действиях,] но только не в знаниях, ибо в последнем я хочу остаться ненасытным, и пускай далекой от меня останется мысль о том, что я все знаю и все умею. Дай мне силу, волю и способности для расширения моих знаний так, чтобы дух мой мог обнаружить и осознать ошибки в искусстве,которых еще вчера не замечал;
искусство это великое дело,но человеческий ум все дальше и глубже постигает его».

Завершающая,наверное,наиболее знаменитая часть «Молитвы» звучит как настоящий гимн человеческому разуму. Представляется, она дает основания говорить о гуманистической составляющей мировоззрения Маймонида. С этими идеями перекликаются положения «Море навухим»: «Человек обладает чем-то присущим только ему в подлунном мире - интеллектуальным восприятием». Маймонид считал, что цель человека - блаженство и состоит оно в развитии мышления. Разум ведет к познанию истины, а познание истины есть познание добра. Условие достижения этого - преобладание разума над плотью, нравственное совершенствование. Источник добродетели и порока - пять способностей нашей души: питания (возрастания), ощущения (зрение, слух, вкус, обоняние, осязание), воображения (сохранение впечатления после прекращения воздействия),стремления, размышления
(обретение знаний наук). Совершенствование добродетели требует упражнения и развития интеллекта.

«Молитва» отразила такие составляющие его мировоззрения, как дуализм (признание основных утверждений Торы и попытка согласовать их с философскими истинами Аристотеля), учение о золотой середине, положение о познаваемости мира. В Все эти общие идеи преломляются применительно к профессии врача, с которой связываются высочайшие нравственные и профессиональные качества. Такая особая форма, как молитва, усиливает значимость отраженных в ней взглядов. Думается, что в этом деонтологическом памятнике с особой силой проявилось качество,присущее и другим сочинениям Маймонида, - вневременность. В наши дни в Кордове - родном городе мыслителя ему установлен памятник, его могила в Тверии стала местом настоящего паломничества. Благодарная память потомков, которые чтят имя Маймонида - Рамбама, - лучшее доказательство того, что сам он всю жизнь следовал заложенному в «Молитве» нравственному императиву.

Как мы знаем, Рамбам двадцать лет изучал медицину, прежде чем заняться ею практически. Смерть брата Давида, содержавшего всю огромную семью Маймонидов, вынудила Моисея заняться медицинской практикой - он стал единственным кормильцем семьи. Человек незаурядных способностей и фантастического трудолюбия, а самое главное - человек необычайной совестливости, он уже через несколько лет становится самым известным врачом Каира. И вполне логично то, что вскоре его приглашает на службу визир аль-Фадил. Одновременно он работает в крупнейшей больнице Каира, основанной султаном Салах ад-Дином в 1186 году.
Кстати, здесь же работал знаменитый арабский врач, историк медицины Ибн Ави Осейбия. Вот что он пишет о своем собрате по профессии: “Абу Амрам Муса ибн Маймон, еврей из Кордовы, был великим знатоком еврейских книг и руководителем своего народа в Египте. Этот ученый также был одним из величайших врачей своего времени, как теоретик и как практик, знатоком всех наук и глубоким философом. Султан малик Алнасар Салах ад-Дин питал к нему большое уважение и охотно следовал его указаниям. Должность придворного врача он занимал и при сыне Салах ад-Дина, принце аль-Фадиле”.

Мы уже неоднократно писали о том, что такое придворный врач. Это человек, в сущности, не принадлежащий самому себе.Каждую минуту он может быть затребован своим сиятельным господином. Но несмотря на занятость, Рамбам всегда находил время для простых людей, нуждавшихся в его советах и помощи. Он встречал всех с открытым сердцем и вселял в больных надежду на выздоровление.Да что там рядовые сограждане! Коллеги из других стран, которые не очень-то жалуют друг друга, были от него в восторге. Абдул Латиф, врач и философ из Багдада, специально приехал в Каир, чтобы лично пообщаться с Рамбамом и хотя бы на короткое время приобщиться к его врачебной практике, вступить с ним в диалог по важнейшим мировоззренческим проблемам века.

Главным побудительным мотивом врачебной деятельности, согласно убеждению Рамбама, должен быть не заработок, а осуществление тесной связи между медициной и этикой. “Врачебное дело воспитывает в человеке скромность, богобоязненность и любовь к здоровью”. Он усматривал в занятиях медициной высокое, благородное искусство и одновременно религиозную обязанность. Цель сохранения и укрепления здоровья - усовершенствование души и высокая нравственность: “Врачебная профессия дает выход к совершенству, к нравственности, к познанию Бога, к достижению истинного счастья - можно сказать, что это труд во имя Творца”.

Рамбам предъявляет к врачу особенно строгие моральные требования, такие, как предельная скромность и доброта - врач должен быть образцовым человеком. Кстати, наиболее похвальные человеческие черты, которые Рамбам находил в своем сыне, давали ему надежду, что тот станет хорошим врачом.Он резко выступал против халтуры и невежества. Одной из первых обязанностей врача, согласно Рамбаму, является постоянная забота о своем образовании, причем это касается не только медицины, но и других наук. Однако приобретая глубокие знания и совершенствуя свои душевные качества, он также обязан заботиться о сохранении и укреплении собственного здоровья. “Поэтому следует избегать всего того, что наносит вред организму, и придерживаться режима, помогающего оздоравливать и укреплять тело”.

Со свойственным ему уважением к мысли Рамбам требует от врача стремиться к достижению истины, “...постоянное чтение медицинских книг крайне необходимо, ибо ты должен знать, какие затруднения испытывает каждый, кто сохранил в душе страх Божий и любовь к истине, и кто не собирается утверждать ничего, если тому нет должных доказательств”.Рамбам принципиально возражал против занятия врачебной профессией для достижения крупных барышей. В то же время он считал, что человек может изучать медицину и заниматься врачебной практикой для того, чтобы “прокормиться и содержать семью”. Он высоко ценил и уважал любую профессиональную деятельность и повторял изречение “люби ремесло (труд) и ненавидь барство”. Он также напоминал в связи с этим, что “наука, которая не применяется на практике, - пустое дело, порождающее грех”.

НАДО ЛИ ЛЕЧИТЬ ЗДОРОВОГО?
О высоком врачебном искусстве он писал: “Знай, что медицина - наука, крайне необходимая для человека в любое время, в любом месте, и не только когда он болен, но даже тогда, когда он здоров… Нет другого искусства, которое в такой же степени, как врачебное, было бы основано на знании жидкостей и тканей (организма); следует хорошо изучить привычки, улучшающие их качество и меняющие их функции. Ибо практика в этом искусстве должна быть результатом тщательного исследования и наблюдения. Больному следует знать, что при каждом заболевании необходимо заново повторить исследование, а не утверждать, что это (новое) заболевание похоже на ранее перенесенную болезнь” (“Трактат об астме”).

Врач всегда должен быть готов оказать помощь, даже при наличии опасности для него самого.Особая обязанность врача-уделять внимание здоровым людям:
“Врачебная работа включает наблюдение за тремя группами: первая - группа здоровых; это наиболее важная часть работы врача - научить здоровых людей сохранять здоровье. Вторая группа - это больные люди, здесь цель врача - возвращение утраченного здоровья; третья группа - ослабленные и пожилые люди, выздоравливающие - по отношению к ним задача врача состоит в организации ухода и создании благоприятных условий для достойной жизни” (“Режим здоровья”).Таким образом, Рамбам поддерживает профилактический подход, основная идея которого состоит в том, что человек нуждается в наблюдении врача в любом состоянии - и когда он здоров, и когда он болен. “Только глупцы думают, что врач необходим лишь во время болезни и никогда больше. Прежде чем переселиться на новое место, - советует Рамбам, - следует узнать, есть ли там врач, учитель и баня”.Еще одно душевное качество, которое, наряду со скромностью и смирением, Рамбам считал необходимым для врача - это смелость. Здесь имеется в виду сохранение независимости при общении с высокопоставленными пациентами, а также те случаи, когда врач убежден, что для сохранения жизни и здоровья человека он должен позволить больному временно нарушить религиозные заповеди.

ЛУЧШИЙ АРГУМЕНТ В СПОРЕ
Рамбам с большим уважением относился к мнениям великих врачей прошлого, однако не останавливался перед критикой авторитетов, если считал, что они уклонились от пути истины. К коллегам-современникам он относился доброжелательно и с уважением (даже к людям, враждебно настроенным по отношению к нему). Свое отношение к мнениям коллег он мотивировал так: “Надо понять, что они - люди, простые смертные и, если они и мудры, все же они не пророки и даже не сыновья пророков! Поэтому в случаях, когда проверки покажут, что они решили тот или иной вопрос неверно, мы вправе оспаривать их утверждения”. Но при этом даже в пылу полемики Рамбам был способен выразить свое уважение к противнику и стать на его сторону в споре. Рамбам не мог мириться с ошибочными, с его точки зрения, суждениями врачей, ибо каждый неправильный совет врача он расценивал как грех, который следует отвергнуть ради истины и блага больного. Однако и в самом остром споре он не раздражался, сохранял спокойствие, и не отстаивал громко свою правоту, придерживаясь поговорки: “Слова мудрецов хорошо слышны в тишине”. Рамбам относился к своим коллегам, “как брат к братьям”, а к больным - “подобно отцу к сыновьям”. Он сохранил скромность и деликатность и тогда, когда достиг высокого общественного положения и прославился как философ и врач.

КОНСИЛИУМ ЛЕЧИТ ИЛИ КАЛЕЧИТ?
Придавая большое значение врачебному консилиуму, Рамбам призывал врачей не стесняться советоваться друг с другом, чтобы правильно установить диагноз и назначить лечение. Весьма злободневно звучит остроумный пассаж Рамбама из
“Трактата об астме”,относящийся к трагикомическим последствиям одновременного пользования одного больного несколькими врачами. “Я наблюдал обычное в Египте явление - как в среде великих людей, так и в народе, - когда один больной лечится у нескольких врачей одновременно. При этом ни один из врачей вначале не догадывается о других, да и больной, конечно, в этом не признается. Больной часто выбирает из назначенного врачами лечения только то, что, по его разумению, ему полезно, тем самым вводя врачей в заблуждение и внося недоразумения и путаницу. Сам же он при этом считает, что таким путем оберегает себя от врачебных ошибок. В этом я усматриваю не одну вредную сторону, а несколько: во-первых, сам больной находится в смятении, не зная, за кем из лечащих врачей правда. Во-вторых, врач, увидевший неожиданный эффект от назначенных (может быть, не им) лечебных рекомендаций, приходит в замешательство. В-третьих, врачи начинают оскорблять друг друга, обвинять в безграмотности, а порой даже прибегают к клевете. В-четвертых, у врача вырабатывается какая-то лень, скудость мысли и безответственность, ибо он не дает себе труда тщательно продумать лечение - мол, если он ошибется, то назовут не только его имя; если же исход болезни будет счастливым, авось, назовут и его имя.

А если бы все лечащие врачи собрались вместе, как это делают в трудных ситуациях короли и советники, и всерьез обменялись мнениями о состоянии больного и о том, какие именно из предложенных способов лечения, следует избрать, то это было бы разумно. Ведь ни один врач не в состоянии запомнить все, что он изучал... но если соберутся несколько специалистов и каждый вспомнит что-нибудь полезное, то это поможет прийти к общему мнению, и так будет достигнуто всеми желаемое и спасительное для больного согласие”.Рамбам резко осуждает шумные консилиумы у постели больного, когда некоторые из их участников стремятся во что бы то ни стало доказать больному и его близким свою правоту и ошибочность мнений коллег,похвастать своими знаниями и опытом. Он даже советовал покидать консилиумы, если возникнет подобная недопустимая ситуация.

И труд, посвященный галахическим вопросам в Иерусалимском Талмуде (см. ниже).

Согласно мусульманским источникам, семья Маймонида формально признала ислам, однако это утверждение оспаривается. Угрызения совести, которые испытывали евреи, вынужденные преследованиями к чисто внешнему принятию ислама, побудили Маймона бен Иосефа обратиться к ним с посланием «Иггерет х а-нехама» («Послание утешения»), в котором содержится утверждение, что тот, кто читает еврейские молитвы, хотя бы в краткой форме, и творит добрые дела, остается евреем. Сам Маймонид написал во время своего пребывания в Северной Африке «Иггерет х а-шмад» («Эпистола о [вынужденном] отступничестве»), называемое также «Маамар киддуш х а-Шем» («Слово об освящении Божьего имени»), в котором настаивает на обязанности еврея, понуждаемого в какой-либо стране к отступничеству, покинуть эту страну. В соответствии с этой нормой, Маймон и его семья покинули Фес, также входивший в государство Альмохадов (1165) и прибыли в Акко , где оставались около пяти месяцев. День отъезда Маймона и его семьи из Феса, а также день, когда судно, на котором они плыли, спаслось от бури, отмечались потомками Маймона семейным постом, а день прибытия семьи в Эрец-Исраэль стал праздником. Семья Маймонида совершила поездку по Эрец-Исраэль, посетив Иерусалим и Хеврон, а затем отбыла в Египет. После кратковременного пребывания в Александрии семья Маймонида поселилась в Фостате. Маймон бен Иосеф умер либо в Эрец-Исраэль, либо в Египте.

В течение восьми лет Маймонид, благодаря поддержке брата Давида, торговца драгоценными камнями, был свободен от материальных забот и мог всецело посвящать себя литературной деятельности, исполняя одновременно почетные обязанности религиозного и светского руководителя еврейской общины. Комментарий Маймонида к Мишне был завершен в 1168 г. В следующем году Маймонида постиг тяжкий удар: его брат Давид утонул во время поездки по торговым делам, оставив жену и двоих детей. Семья была разорена. Маймонид перенес удар чрезвычайно тяжело: целый год он пролежал почти без движения; однако потом ему пришлось искать средства существования. Маймонид занялся медицинской практикой. Слава искусного врача пришла к нему не сразу. Она значительно возросла после того, как в 1185 г. он был назначен одним из личных врачей ал-Фадила, фактического правителя Египта после отъезда оттуда в 1174 г. Салах ад-Дина ; затем, по некоторым сведениям, Маймонид стал врачом и самого Салах-ад-Дина. Именно в эти годы, несмотря на свою загруженность медицинской практикой и делами еврейской общины Фостата (официальным главой которой он был признан в 1177 г.), Маймонид написал два монументальных труда, принесших ему славу - Мишне Тора («Повторение Закона»; составлен в 1180 г.) и «Море невухим» («Наставник колеблющихся», 1190), а также «Иггерет Тейман» («Йеменское послание») и «Маамар тхият х а-метим» («Рассуждение о воскресении из мертвых»).

«Йеменское послание» было написано в связи с преследованиями евреев арабским правителем Йемена , фанатиком-шиитом (см. Ислам), который предложил им выбор между обращением в ислам и смертью. Многие йеменские евреи поддались давлению и формально приняли ислам. В их среде появился некий лжемессия или лжепророк, который, усматривая в этих событиях предрассветное сгущение тьмы, возвещал немедленное наступление мессианской эры. В замешательстве евреи Йемена обратились к Маймониду, который ответил им (по-видимому, в 1172 г.) упомянутым выше посланием «Иггерет Тейман» (по-арабски - «Ар-Рисала ал-Ямания»). Написанное простым, доступным языком, послание предупреждало об опасностях, таящихся в христианстве и исламе: проповедь нового откровения, согласно Маймониду, более опасна, чем меч и соблазны эллинизма. Обличая нетерпимость мусульман, Маймонид вместе с тем предостерегал против доверия к лжемессии и высмеивал его притязания. Хотя Маймонид понимал, какая опасность грозила бы ему, если бы это послание попало в руки мусульман, он просил распространить его во всех общинах. Послание оказало огромное влияние на евреев Йемена, которые, в благодарность за обнадеживающие слова, подкрепленные тем, что Маймонид использовал свое влияние при дворе, чтобы добиться облегчения тяготевшего над ними налогового бремени, ввели в каддиш молитву «за жизнь нашего учителя Моше бен Маймона».

«Рассуждение о воскресении из мертвых» (1191) было прямым продолжением книги Мишне Тора и представляло собой ответ на выдвигавшиеся против этой книги обвинения в отрицании одного из фундаментальных принципов еврейской религии - учения о личном воскресении. Основанием для этих обвинений явилось то, что в книге Мишне Тора подчеркивается не столько индивидуальное телесное воскресение, сколько бессмертие души. Маймонид отверг эти обвинения, подчеркивая, что учение о воскресении является последним из сформулированных им тринадцати принципов иудаизма.

В качестве главы еврейской общины Маймонид много занимался вопросом отношения к караимам , считая, что общение с ними возбраняется лишь тогда, когда это ставит под угрозу соблюдение предписаний раввинистического иудаизма. Деятельность Маймонида обеспечила господство раббанитов в Каире. Маймонид внес ряд изменений в литургическую практику.

До конца жизни Маймонид продолжал трудиться в качестве главы еврейской общины и придворного врача. Он вел обширную переписку с общинами разных стран. Маймонид умер 13 декабря 1204 г., оплакиваемый во всех частях еврейского мира. Его останки были перевезены в Тверию для погребения; по сей день его могила остается объектом паломничества.

Маймонид как галахист

Маймонид начал свою деятельность галахиста еще в юности комментарием к нескольким трактатам Талмуда. Сохранились лишь фрагменты этих работ. В комментариях к Мишне и Талмуду Маймонид ограничивается практической Галахой. Его комментарии к Талмуду относятся к разделам Мо‘эд, Нашим и Незикин и трактату Хуллин, посвященному законам о кашруте . В своих комментариях к Мишне (по-арабски «сирадж») Маймонид объясняет читателю ее смысл, не обращаясь к запутанным и пространным дискуссиям Гемары , язык которой более труден, чем сама Мишна. Маймонид извлекает из Мишны и других текстов, написанных таннаями , а также из соответственных разделов Гемары, часто разбросанные по всему Талмуду принципы, лежащие в основе рассматриваемых тем. В некоторых случаях его интерпретация Мишны отличается от содержащейся в Гемаре.

Особое значение имеют пространные введения, включенные Маймонидом в свои комментарии. Общее введение, которым открывается комментарий к разделу Зра‘им, является по существу введением в Устный Закон и его историей от Моисея до эпохи Маймонида. Введение к трактату Пиркей авот , известное под названием «Шмона праким» («Восемь глав»), представляет собой этико-философский трактат, в котором автор стремится согласовать этику Аристотеля с раввинистическим иудаизмом. Во введении к трактату Мишны Санх едрин (10:1), который начинается словами: «Весь Израиль имеет долю в загробном мире», - Маймонид рассматривает основные положения иудаизма, сформулированные им в тринадцати принципах веры. В пространном и подробном введении к разделу Тох орот Маймонид систематизирует все сказанное в талмудической литературе по вопросу чистоты ритуальной .

Респонс Маймонида нормандцу-прозелиту Овадии (см. Овадия х а-Гер), спрашивавшему, может ли он считать себя евреем в полном смысле этого слова и произносить бенедикции и молитвы, в которых говорится о «Боге наших праотцев», представляет собой уникальный человеческий документ, выражающий заботу о чувствах одинокого и неуверенного в себе прозелита. Согласно Маймониду, нет никакой разницы между евреем по рождению и тем, кто принял еврейство. Авраам - отец всех праведных, идущих его путями, и, следовательно, отец каждому геру (см. Гер ; Прозелиты).

Как кодификатор Галахи Маймонид счел неудовлетворительными все предыдущие попытки систематизации 613 мицвот . Поэтому он составил «Сефер х а-мицвот» («Книгу заповедий»), где сам систематизировал 248 предписывающих и 365 запрещающих заповедей. В качестве введения к этому труду он изложил 14 принципов, которыми он руководствовался в своей систематизаторской деятельности, и подверг строгой критике работу своих предшественников, в том числе составителя кодекса «Х алахот гдолот» (см. Галаха) и других. Эта критика вызвала возражения со стороны таких защитников старых авторитетов, как Нахманид ; однако в целом книга «Сефер х а-мицвот» была принята галахистами. Написанная на арабском языке книга «Сефер х а-мицвот» (арабское название «Китаб ал-фараид») несколько раз переводилась на иврит. Сохранился перевод Моше Ибн Тиббона (см. Тиббониды).

Книга «Сефер х а-мицвот» являлась лишь введением в галахический кодекс Мишне Тора («Повторение Закона»), над которым Маймонид работал в течение десяти лет. Маймонид поставил перед собой задачу впервые в истории иудаизма классифицировать по содержанию всю талмудическую и послеталмудическую галахическую литературу. Мишне Тора делится на 14 книг, каждая из которых представляет особую категорию системы еврейского права. От буквенного обозначения числа 14 на иврите - йод-далет - происходит другое название кодекса Маймонида - Яд х а-хазака («Сильная рука»; см. Яд).

Наряду с чисто галахическими вопросами, в Мишне Тора рассматриваются вопросы философские и научные: 1-я книга содержит цельную систему метафизики, 3-я - астрономические расчеты, 14-я - изложение учения о Мессии и дискуссию со взглядами христиан и мусульман. В свой кодекс Маймонид включил правила покаяния (тшува ), не относящиеся к Галахе в общепринятом смысле.

В отличие от комментария к Мишне и книги «Сефер х а-мицвот», которые были написаны по-арабски, книга Мишне Тора написана на прекрасном и ясном иврите, подобного которому не знала галахическая литература со времени Иех уды х а-Наси . Структура, форма и композиция Мишне Тора представляют собой беспрецедентное в еврейской догматической юриспруденции явление (см. Кодификация Закона), на протяжении столетий вызывавшее споры среди галахистов. Логически последовательная структура труда навлекла на себя критику тех, кто опасался, что кодекс Маймонида может стать соперником Талмуда и раввинистических комментариев - подлинного источника галахического творчества (см. далее, раздел Полемика об учении Маймонида). Самым суровым критиком Маймонида был его старший современник Аврах ам бен Давид из Поскьера , упрекавший Маймонида за отказ цитировать источники и авторитеты, на которые опирались его галахические решения. Мнение Аврах ама бен Давида из Поскьера нашло поддержку у ряда других галахистов. Еще в 19 в. оппозиция кодексу Мишне Тора являлась предметом спора между Ш. Д. Луццатто , Н. Крохмалем и другими.

Маймонид ответил критикам рядом посланий, в которых настаивал, что в его намерения отнюдь не входило препятствовать изучению Талмуда и позднейших комментариев. Действительно, многим из х алахот в Мишне Тора предпосланы слова «мои учителя указывали», относящиеся к непосредственным предшественникам Маймонида в кодификации Галахи, - Ицхаку Алфаси и Иосефу Ибн Мигашу (1077–1144). Изречениям и постановлениям гаонов часто предшествуют слова: «Гаоны постановили» или «Это решение принадлежит гаонам». Расхождение Маймонида с мнением его отца по определенному вопросу, в принципе не допускаемое Галахой, не было осуждено Аврах амом бен Давидом из Поскьера, который не обратил внимания и на ясно выраженное в предисловии к Мишне Тора мнение Маймонида, что изучение этой книги без обращения к другим источникам должно стать единственным путем овладения Устным Законом для того, кто уже ознакомился с Письменным Законом. Этим надеждам Маймонида не суждено было сбыться: его кодекс не приобрел того исключительного значения в жизни еврейства, которое было целью составителя; однако он стал мощным стимулом галахического творчества, предметом тщательного изучения и толкования.

Маймонид как философ

По общему признанию, Маймонид был крупнейшим еврейским философом средневековья, а его труд «Наставник колеблющихся» является наиболее значительным философским произведением, созданным религиозным евреем. Этот труд написан на арабском языке под названием «Далалат ал-хаирин» («Путеводитель блуждающих») и вскоре дважды переведен на иврит под названием «Море невухим» («Наставник колеблющихся»). Эти переводы определили направление еврейской философии с начала 13 в., и на протяжении всего остального периода средневековья почти все философские труды цитировали Маймонида, разделяя или критикуя его взгляды.

По своим философским воззрениям Маймонид был последователем Аристотеля. Именно он поставил средневековую еврейскую философию на прочную основу аристотелизма. Однако политическая философия Маймонида, как и других перипатетиков его времени, опиралась скорее на идеи Платона. В письме своему переводчику Шмуэлю Ибн Тиббону (см. Тиббониды) Маймонид советует изучать произведения Аристотеля с помощью его эллинистических комментаторов - Александра Афродизийского и Фемистия, а также своего современника Ибн Рушда (Аверроэса). Правда, комментарии Ибн Рушда дошли до Маймонида слишком поздно, чтобы оказать серьезное влияние на его труд.

Из арабских философов Маймонид особенно ценил ал-Фараби, а также Ибн Баджу (Авемпаса). Труды Ибн Сины (Авиценны) Маймонид считает достойными изучения, однако ставит их ниже трудов ал-Фараби. В ряде вопросов Маймонид все же следует за Авиценной. Из еврейских философов Маймонид упоминает только Ицхака Исраэли , взгляды которого он не разделяет, и Иосефа Ибн Цаддика , которого он хвалит за его ученость, хотя и отмечает, что знаком лишь с ним самим, но не с его трудами.

Маймонид считал себя продолжателем традиции арабских перипатетиков, учение которых он приспосабливал к собственным воззрениям, соответственно изменяя их. В то время как философы-мусульмане составляли комментарии к произведениям Аристотеля, конспекты его системы и самостоятельные философские трактаты, Маймонид посвятил себя главным образом разработке специфических философских вопросов, в особенности относящихся к взаимоотношению философии и религии.

Для взглядов Маймонида существенным является разделение человечества на две группы: интеллектуальную элиту, которая способна понимать рациональные аргументы, и массы (сюда входят и те, кто изучает только религиозный Закон), которые следует убеждать, обращаясь к их воображению. «Наставник колеблющихся» адресован первой группе.

Ввиду значительных трудностей, связанных с пониманием главного философского труда Маймонида, возникли две школы его интерпретации. Первая рассматривает Маймонида как философа, стремившегося привести свои взгляды в гармоническое соответствие с учением религии; вторая видит в нем рационалиста - последователя Аристотеля, который принимал религиозные учения главным образом в виде уступки пониманию масс. Так, например, согласно первой интерпретации, Маймонид считал, что мир сотворен, а согласно второй - что он вечен. Некоторые исследователи считают, что Маймонид отрицал способность человеческого разума решить ряд вопросов, относящихся к небесной сфере. Источник этих разногласий - в противоречиях, содержащихся в самом тексте Маймонида.

«Наставник» Маймонида адресован тем, кто тверд в религиозных убеждениях и соблюдает все предписания религии, однако под влиянием изучения философии испытывает смущение, сталкиваясь в Библии с антропоморфическими выражениями. Маймонид стремится показать, что, наряду с буквальным значением, эти выражения имеют еще аллегорическое, «духовное» значение; именно это духовное значение и применимо к Богу. Маймонид также предпринял в «Наставнике» попытку объяснения неясных библейских иносказаний. «Наставник» посвящен философской интерпретации Писания, то есть, по словам Маймонида, «науке Закона в ее истинном смысле», или «тайнам Закона».

Первая тема философии Маймонида - Бог. Маймонид обсуждает вопросы о Божественных атрибутах, о бытии, единстве и бестелесности Бога. В Библии Богу приписывается множество атрибутов, но вместе с тем подчеркивается Его единство. Если единство означает простоту, как оно может быть согласовано с множеством атрибутов? Маймонид утверждал, что случайные, то есть не относящиеся к самой сущности Бога, атрибуты должны интепретироваться как атрибуты действия: когда говорят, что Бог милосерден, это значит, что Его действия характеризуются милосердием; существенные же атрибуты следует понимать как отрицания отрицаний: если говорят, что Бог существует, это означает отрицание допущения Его небытия (см. Майм. Наст. 1:50–60).

Маймонид полемизирует с мутакаллимами - представителями мусульманской спекулятивной теологии (калам) - и их еврейскими последователями. Аргументы мутакаллимов в пользу существования, единства и бестелесности Бога не удовлетворяют Маймонида, так как они опираются скорее на воображение, чем на разум (см. Майм. Наст. 1:71–76). В другом месте решение вопроса о сотворенности или вечности мира представляется Маймониду лежащим вне компетенции разума. Собственные доказательства бытия, единства и бестелесности Бога Маймонид предваряет перечислением 25 метафизических и физических положений, заимствованных из современной ему философской литературы. К ним он добавляет 26-е положение о вечности мира, которое не отражает его собственных взглядов, но служит лишь методологическим целям. Маймонид полагает, что признание вечности мира не препятствует доказательству бытия Бога (Майм. Наст. 2, введ.).

Маймонид использует четыре доказательства бытия Бога, имевшие хождение в философии его времени, - доказательства, исходящие: из движения; из состава элементов (вариант первого доказательства); из необходимости и случайности; из потенциальности и актуальности (причинности). Всем этим доказательствам присуща общая структура: они исходят из каких-то наблюдаемых свойств мира, опираются на положение о невозможности регрессии в бесконечность и приходят к выводу о необходимости существования первоначала. Цепь движущихся и движущих вещей заканчивается последней из небесных сфер, приводимой в движение началом, которое, хотя и производит движение, само остается недвижимым. Это перводвигатель, который Маймонид отождествляет с Богом.

Обращаясь к характеру перводвигателя, Маймонид доказывает его бестелесность и единство. Перводвигатель не может пребывать ни внутри движимой им сферы, ни вне ее как некое тело; следовательно, он бестелесен. Не может существовать двух бестелесных двигателей. Следовательно, перводвигатель существует, он бестелесен и един.

Доказательство бытия Бога, опирающееся на категории необходимости и случайности, исходит из того, что существование отдельных вещей в мире не является необходимым и зависит от абсолютно необходимого бытия.

Обращаясь к вопросу о творении (Майм. Наст. 2:13–26), Маймонид перечисляет три космогонических теории: учение Торы о сотворении мира Богом из ничего; теорию Платона и других философов, согласно которой Бог сотворил мир из вечно существовавшей материи; теорию Аристотеля, согласно которой мир вечен. Анализируя тексты Аристотеля, Маймонид пытался показать, что тот считал свои аргументы не столько решающим доказательством вечности мира, сколько свидетельством большей вероятности его вечности по сравнению с его сотворением. Сам Маймонид считает, что в пользу обеих гипотез могут быть приведены убедительные доводы. Из этого следует, что окончательное доказательство вечности или сотворенности мира превосходит возможности человеческого разума, который может лишь предлагать вероятные аргументы в пользу каждой альтернативы. Однако рассмотрение этих аргументов свидетельствует о большей вероятности учения о творении из ничего, которое Маймонид и принимает на этом основании. Дополнительным аргументом в пользу творения является ссылка на Писание. Маймонид смело заявляет, что если бы вечность мира могла быть доказана с помощью философских аргументов, он не поколебался бы дать соответствующую интерпретацию текста Библии точно так же, как не колебался дать аллегорическое толкование антропоморфическим выражениям в нем. Маймонид считает принцип творения одним из важнейших принципов религиозной философии, уступающим по значению лишь принципу единства Бога, так как с его помощью объясняется возможность чудес и других сверхъестественных явлений. Без него религия рухнет. Тем не менее, некоторые толкователи находят у Маймонида эзотерическое учение о вечности мира.

На вопрос, не придет ли однажды конец сотворенному миру, Маймонид дает отрицательный ответ и утверждает, что учение о неразрушимости мира в будущем также содержится в Библии (Майм. Наст. 2:27–29).

Во введении к «Наставнику» Маймонид касается вопроса о характере пророческого опыта, уподобляя его интеллектуальному вдохновению. В специально посвященному этому вопросу разделе (Майм. Наст. 2:32–48) Маймонид рассматривает психологию пророчества и его политическую функцию. Маймонид определяет пророчество как эманацию, исходящую от Бога, которая при посредничестве активного разума воздействует сначала на интеллект человека, а затем на его воображение. Маймонид признает центральную роль воображения в выполнении пророком его политической функции. В соответствии со взглядами мусульманских перипатетиков Маймонид рассматривает пророка как государственного деятеля, несущего своему народу закон и призывающего соблюдать его. Эта концепция пророка - государственного деятеля - восходит к некоторым идеям платонизма. Согласно Маймониду, главная задача пророков (после Моисея) - убеждать людей следовать Закону Моисея; поэтому пророки должны пользоваться образным языком и притчами, апеллирующими к воображению масс. Если философ пользуется только своим разумом, а государственный деятель - воображением, то пророк пользуется и тем и другим. Моисея Маймонид считает величайшим из пророков. Моисей, однако, не опирается на воображение. В своих галахических трудах Маймонид отмечает уникальные преимущества Моисея перед другими пророками.

Третья часть «Наставника» начинается с философского толкования пророчества Иехезкеля о «Божественной колеснице» (меркава ), в котором Маймонид усматривает описание земного мира, небесных сфер и интеллектов, - начал, которым сферы обязаны своим движением. Этим заканчивается раздел «Наставника», посвященный теоретической философии, то есть умозрительной физике и метафизике (Майм. Наст. 3:7-до конца главы). Затем Маймонид обращается к обсуждению проблем мирового зла и Божественного провидения.

Маймонид разделяет учение неоплатоников, согласно которому зло не является независимым началом, но представляет собой скорее недостаток или отсутствие добра. Он различает три вида зла: природное, не поддающееся контролю человека (например, наводнения или землетрясения), социальное (например, войны) и личное - различные человеческие пороки; последние два вида зла могут контролироваться человеком. Природное зло встречается нечасто, следовательно, большая часть мирового зла, которая вызывается человеком, может быть устранена с помощью правильного воспитания. Возражая тем, кто считает мир злым в самой его сущности, Маймонид говорит, что тот, кто видит мир как целое, а не только собственные страдания и несчастья, обнаруживает, что мир в целом благ, а не зол (Майм. Наст. 3:8–12).

Маймонид рассматривает вопросы о Божьем всеведении и провидении. Он различает общее провидение, которое относится к законам природы, и индивидуальное провидение, выражающее Божью заботу о каждом человеке. Рассмотрев и отвергнув взгляды разных философов: Эпикура, Аристотеля (вернее, его комментатора Александра Афродизийского), представителей разных школ калама (см. выше), а также мнения некоторых гаонов (вероятно, Са’адии Гаона), - Маймонид излагает собственную позицию: существует индивидуальное провидение, и оно определяется степенью развития интеллекта данного индивида. Чем более развит интеллект человека, тем более подвержен он Божьему провидению (Майм. Наст. 3:16–21). В духе своей теории Маймонид интерпретирует книгу Иов (Майм. Наст. З:22–23).

В конце своего философского труда Маймонид разъясняет Закон Моисея и его предписания. Это разъяснение базируется на философской антропологии Маймонида, которая выражает взгляды, характерные для арабского аристотелизма. Человек, согласно Маймониду, состоит из души и тела; душа является формой тела. Обсуждая вопросы морали, Маймонид следует Аристотелю в проповеди «золотой середины» и рекомендует самым решительным образом избегать гордости и гнева. Если мораль «золотой середины» Маймонид проповедует преимущественно в галахических произведениях, то в «Наставнике» он защищает более аскетический образ жизни и особенно рекомендует обуздывать половое влечение. Как и у Аристотеля, моральные достоинства являются для него лишь подготовкой к достижению достоинств интеллектуальных.

Обсуждая обоснования религиозных предписаний (Майм. Наст. 3:26–49), Маймонид рассматривает проводившееся философами-мутазилитами (в том числе Са’адией Гаоном) разделение Божьего Закона на две категории: предписания, постижимые человеческим разумом без помощи откровения, и заповеди, постижение которых требует откровения. Это разделение, говорит Маймонид, как бы подразумевает, что заповеди, основанные на откровении, исходят скорее от Божьей воли, чем от Божьего разума. Возражая против этого мнения, Маймонид утверждает, что все Божьи заповеди являются продуктом Божьей мудрости, однако некоторые из них поддаются пониманию легко (мишпатим ), а другие - с трудом (хукким ). Вместе с тем Маймонид добавляет, что отдельные немногочисленные предписания не могут быть обоснованы рационально и единственным их обоснованием является воля Божья.

Маймонид постулирует две задачи Закона: совершенствование души, интеллекта (тиккун х а-нефеш ) и тела (тиккун х а-гуф ), под которым он подразумевает моральное совершенствование человека. Тора содержит намеки на истинный смысл предписаний. Верования человека зависят от его интеллектуальных способностей. Некоторые объекты веры, например, бытие, единство и бестелесность Бога, должны быть признаны каждым человеком, независимо от его интеллектуальных способностей; есть верования, необходимость которых обусловлена главным образом их политической функцией, например, вера в то, что Бог гневается на тех, кто не повинуется Ему. Простые люди нуждаются в обещании награды и угрозе наказания, чтобы исполнить Закон. Философ же повинуется его предписаниям, не думая о последствиях.

Согласно Маймониду, основания общих моральных законов найти легко; труднее объяснить многочисленные ритуальные предписания, содержащиеся в Библии. Маймонид объясняет многие из них как реакцию на языческие обычаи. Некоторые предписания, в частности, относящиеся к жертвоприношению , Маймонид считает уступкой исторической ситуации: было бы нереалистично требовать от евреев эпохи исхода из Египта полного отказа от кровавых жертвоприношений. Поэтому Библия предписывает совершение жертвоприношений, ограничивая, однако, их время и место, и разрешая совершать их только священникам. «Наставник» завершается дополнительным разделом, посвященным совершенному богопочитанию и человеческому совершенству.

В «Наставнике» Маймонид почти не касается вопросов эсхатологии , которым уделяется значительное место в других его произведениях. Следуя традиционным еврейским учениям, он говорит о Мессии и его веке, о воскресении мертвых и олам х а-ба . Для мышления Маймонида характерно стремление лишить эти события сверхъестественного характера. Мессия - это земной царь из дома Давида. Он приведет евреев снова в их страну, однако главным его достижением будет установление мира и спокойствия во всем мире, что будет способствовать полному соблюдению Божьих заповедей. Век Мессии не будет отмечен никакими катастрофическими событиями; в мире будет по-прежнему царить естественный порядок.

В век Мессии мертвые воскреснут, их души и тела соединятся; однако позднее они умрут снова. Центральной идеей эсхатологии Маймонида является его представление об олам х а-ба . Согласно Маймониду, бессмертием обладает «разумная душа», которая в олам х а-ба созерцает Бога. Обычно Маймонид говорит о бестелесных интеллектах (во множественном числе), что подразумевает индивидуальное бессмертие. Интеллектуализм Маймонида отражен и сформулирован им в 13 догматах веры, которые, по его мнению, должны быть признаны всем народом Израиля.

«Наставник колеблющихся» оказал огромное влияние на последующее развитие средневековой еврейской философии и на формирование еврейской мысли нового времени. Он породил обширную литературу комментариев. Наиболее известными комментаторами Маймонида были Дуран Профиат , Шем Тов бен Иосеф Ибн Шем Тов (15 в.), Ашер бен Аврах ам Крескас (родился в конце 14 в. - умер в начале 15 в.), Ицхак Абраванель , Иосеф Ибн Каспи , Моше бен Иех ошуа из Нарбонна (родился в конце 13 в. - умер после 1362 г.). Герсонид подверг взгляды Маймонида критике. Аврах ам Абул‘афия преклонялся перед Маймонидом, Шмуэль Ибн Тиббон составил словарь философских терминов, встречающихся в «Наставнике». Из позднейших еврейских философов Маймонида комментировал Ш. Маймон . Для ряда философов эпохи Просвещения произведения Маймонида стали введением в мир философского умозрения и мостом к изучению новой философии.

Маймонид оказал значительное влияние на христианскую схоластику, в том числе на таких виднейших ее представителей, как Александр из Гэльса, Альберт фон Больштедт (Альберт Великий), Фома Аквинский и Учитель Экхарт. Эти философы обычно прямо цитируют Маймонида, а иногда ссылаются на его взгляды, не называя его имени. В философии нового времени влияние Маймонида испытали Б. Спиноза и Г. В. Лейбниц.

Маймонид как врач

По-видимому, Маймонид обучался медицине сначала у своего отца, а затем, во время семилетнего пребывания его семьи в Фесе, имел возможность совершенствоваться в медицине и общаться с известными врачами. Маймонид был знаком с арабскими переводами греческих сочинений по медицине, а также с произведениями арабских врачей прошлого. Как врач Маймонид пользовался огромным авторитетом среди мусульман. Из арабских источников явствует, что Маймонид читал лекции по медицине и имел учеников, в числе которых были его сын Аврах ам, а также Иосеф бен Иех уда Ибн Шам‘ун (умер в 1226 г.) и некий Рашид ад-Дин.

Маймонид подразделял медицинскую науку на три раздела: профилактическую медицину, лечение больных и уход за выздоравливающими, а также за инвалидами и пожилыми людьми. Медицинское учение Маймонида, основанное на господствовавшей тогда теории гуморальной патологии, сформулированной Гиппократом и Галеном, носит строго рациональный характер. Он резко осуждал применение чар, заклинаний и амулетов во врачевании (см. Магия) и решительно высказывался против слепой веры в авторитеты. В учениках он поощрял склонность к наблюдению и критическому размышлению, настаивал на проведении исследований и экспериментов. В «Трактате об астме» («Макала фи ар-рабу») Маймонид подчеркивает, что врач важен не только во время болезни, но и тогда, когда тело здорово. В отличие от других специалистов, врач должен обладать одновременно мастерством, логикой и интуицией. Он должен уметь составлять всестороннее мнение о больном и всех связанных с его болезнью обстоятельствах, чтобы диагноз отражал как общее состояние больного, так и заболевания его отдельных органов.

За исключением части краткого изложения учения Галена, все медицинские произведения Маймонида, большая часть которых была, очевидно, написана на арабском языке в Каире в 1190–1204 гг., сохранились. Большинство этих трудов было переведено на иврит. Наиболее значительным медицинским произведением Маймонида является «Пиркей Моше» («Поучение Моисея»). Целый ряд вопросов, связанных с медициной, рассматривается и в Мишне Тора.

Полемика об учении Маймонида

Полемика по поводу религиозно-философского учения Маймонида началась еще при жизни философа (1180), возобновилась в 1230–35 гг. и снова разгорелась в начале 14 в. Спор касался важных философских и теологических тем: отношения между разумом и рациональной философией, с одной стороны, и верой и традицией - с другой; вопроса о допустимых и запрещенных элементах воспитания человека в соответствии с предписаниями Торы; правильного понимания антропоморфических выражений, содержащихся в Библии и Талмуде; важнейших теологических идей, например, идеи воскресения тела; наконец, самой формы галахического кодекса Маймонида Мишне Тора и отношения Маймонида к дискуссиям законоучителей Талмуда. Одной из первоначальных причин спора был вопрос о принципе, на котором должно основываться руководство еврейской общиной - иерархическом или интеллектуальном, личном. Подозрение Маймонида в попытке заменить изучение Талмуда, составлявшее смысл существования багдадской иешивы , своим систематическим кодексом, а иерархическое руководство - интеллектуальным, вызвало резкое сопротивление гаона Шмуэля бен Али (умер в 1194 г.) и его приближенных (см. Гаон , Эксиларх).

В странах юго-западной Европы (Испании и Провансе) попытка Маймонида осуществить синтез еврейской религии с греко-арабским аристотелизмом была встречена по-разному: некоторые представители высших слоев еврейского общества встретили ее с энтузиазмом; у мистиков, растущее влияние которых выразилось в развитии каббалы , она вызвала ужас и озлобление. Галахический кодекс Маймонида был подвергнут критике Аврах амом бен Давидом из Поскьера (см. выше) и Моше х а-Кох еном из Тордесильяса (вторая половина 14 в.). С течением времени оппозиция учению Маймонида среди евреев Испании и Прованса усилилась. Особое недовольство противников Маймонида вызвало его сомнение в воскресении тела. Многие сторонники Маймонида утверждали, что все высказывания о воскресении тела, содержащиеся в Библии и Талмуде, рассчитаны на простых, необразованных людей, пониманию которых доступен лишь принцип материального вознаграждения. Со временем противники Маймонида стали нападать на саму идею синтеза еврейской религии с греческой философией. В полемике усилились социальные мотивы: сторонников Маймонида из высших слоев еврейского общества упрекали в приверженности к роскоши и греховным наслаждениям; сторонники Маймонида обвиняли своих оппонентов в невежестве и грубости. В разгар спора противники Маймонида обратились за поддержкой к прославленным раввинам северной Франции. Незнакомые с философией Аристотеля, эти авторитеты не испытывали никакой потребности в синтезе иудаизма с греческой мудростью, поэтому они без колебаний наложили херем на философские произведения Маймонида, а по некоторым сведениям - и на определенные части его галахического кодекса. В Испании и Провансе лагерь противников Маймонида возглавили Шломо бен Аврах ам из Монпелье (13 в.), Иона бен Аврах ам Геронди , поэт Мешуллам да Пьера (первая половина 13 в.) и, прежде всего, Нахманид . Для позиции Нахманида было характерно сочетание принципиальной твердости с формальной гибкостью, в недостатке которой он упрекал своих единомышленников из Северной Франции. Взгляды всего лагеря противников Маймонида нашли выражение в комментарии Нахманида к Торе, являющемся по существу каббалистическим сочинением, направленным против Маймонида и Аврах ама Ибн Эзры . Рационализм Маймонида и его последователей представлялся сущей ересью Нахманиду, который в самих явлениях природы усматривал «сокрытые чудеса».

Авторитет галахистов и руководителей общин Северной Франции столкнулся с авторитетом их коллег из Испании и Прованса; обе стороны использовали в борьбе со своими оппонентами угрозу херема. Посланцы обоих лагерей объезжали общины, вербуя и сплачивая сторонников. Общины были наводнены письмами, проповедями и комментариями, выражавшими мнение враждующих лагерей. Как сторонники Маймонида известны две семьи: Тиббониды и Анатоли. Для людей, подобных Ионе Геронди (см. выше), борьба против Маймонида сливалась с общим стремлением к реформе морали и общинного руководства. После того, как перипетии этой борьбы привели к сожжению книг Маймонида доминиканцами (1232), Иона Геронди смягчил свою оппозицию учению Маймонида, и многие его единомышленники последовали его примеру.

Полемика возобновилась в мусульманских странах Востока. Сын Маймонида, Аврах ам бен Моше бен Маймон (1186–1237), лидер (нагид ) еврейской общины Египта, сам склонявшийся к мистицизму и ритуальным новшествам под явным влиянием мусульманских мистиков-суфиев, пытался вначале держаться в стороне от полемики, разгоревшейся в Испании и Провансе. Однако, когда до него дошли слухи о сожжении книг его отца в Монпелье, он обратился к галахистам Прованса с полемическим сочинением «Милхамот х а-Шем» («Войны Господа»). Аврах ам обвинил европейских противников Маймонида в идолопоклонстве, выражающемся в приверженности к буквальному толкованию библейских стихов, мидрашим и аггадот . Ислам, окружение и влияние, служившее проводником рационалистического монотеизма, он предпочитал христианской среде, внушающей склонность к антирационализму и антропоморфическим представлениям о Божестве. Осквернение могилы Маймонида в Тверии экстремистами с Запада потрясло не только сторонников, но и противников учения Маймонида.

Публичные споры между евреями временно прекратились после диспута в Париже (1240) и сожжения Талмуда (см. Диспуты). Однако ни социальные, ни культурные мотивы полемики не были устранены. Сторонники Маймонида считали, что сожжение его книг доминиканцами было спровоцировано доносом из лагеря противников. Распространение каббалы, с одной стороны, и философского творчества, связанного с образом жизни высших слоев еврейского общества, - с другой, способствовали продолжению и усилению борьбы между сторонниками и противниками рационализма.

В конце 13 в. - начале 14 в. полемика вспыхнула с новой силой. Непосредственным поводом к этому явилось крайне аллегорическое толкование Библии некоторыми рационалистами. Однако полемика коснулась всего содержания еврейского образования и вопроса о возможности или невозможности синтеза «греческой мудрости» и Торы Моисея. Под давлением антирационалистов Шломо Адрет и еврейская община Барселоны наложили запрет на изучение греческой науки и философии лицами, не достигшими 25 лет, а также на крайне аллегорическое толкование Писания. Запрет изучения «греческой мудрости» вызвал оппозицию многих общин и отдельных талмудистов Прованса и Испании. Среди противников запрета были Менахем бен Шломо Меири , Иеда‘я бен Аврах ам Бедерси . Напряженность в отношениях между рационалистами и антирационалистами не утихала в течение всего средневековья. Некоторые противники Маймонида усматривали в его рационализме корень несчастий, выпавших на долю евреев в христианской Испании 15 в., и причину отступничества. С другой стороны, Аврах ам Бибаго (15 в.) в сочинении «Дерех эмуна» («Путь веры») защищал рационализм, усматривая в нем самую сущность иудаизма, и с гордостью называя себя учеником Маймонида. Эти взгляды нашли отклик среди ашкеназского еврейства в 16 в. Книга «Сефер х а-микна» («Книга приобретений») Иосефа бен Гершона из Росхейма является по существу пересказом сочинения Бибаго. Как рационализм, так и антирационализм нашли выразителей среди еврейских авторов в Италии эпохи Ренессанса. Так, Иехиэль бен Шмуэль из Пизы (родился в 1490 г. - умер не позднее 1572 г.) написал подробный трактат «Минхат кнаот» («Приношение ревностных»), направленное против рационализма.

В Польско-Литовском государстве в 16–17 вв. также продолжалась полемика между сторонниками и противниками Маймонида. Примером ее может служить диспут между Моше Иссерлесом и Шломо Лурией . Проблемы синтеза иудаизма и других культур, характера еврейского воспитания и выбора пути, ведущего к Богу (рационального или мистического), сохранили свое значение и по сей день, хотя формы их выражения изменились. Кодекс Маймонида Мишне Тора не заменил Талмуда; нереалистичной оказалось и сопротивление Маймонида взиманию платы за обучение Торе. Однако влияние личности Маймонида было столь сильно, что большинство его оппонентов вынуждены были доказывать, что они выступают не против самого Маймонида, но лишь против некоторых ошибочных положений его учения или, еще чаще, против ошибочных интерпретаций или способов цитирования его произведений. Полемика о Маймониде весьма характерна для самого существа еврейской культуры и в то же время касается проблем, играющих важнейшую роль в трех авраамических религиях: иудаизме, исламе и христианстве.

Переводы Маймонида

Первый перевод «Наставника колеблющихся» на иврит был осуществлен Шмуэлем Ибн Тиббоном в 1204 г. Этот перевод был впервые напечатан в Италии (до 1480 г.), впоследствии выдержал много изданий с комментариями. Израильский педагог, лексикограф и деятель культуры Иех уда Эвен-Шмуэль (Кауфман, 1886–1976) осуществил издание огласованного текста «Наставника колеблющихся» в переводе Шмуэля Ибн Тиббона (тт. 1–3, 1953–60) с введениями, обширными комментариями и примечаниями. В 1946 г. вышло однотомное издание этого труда с кратким введением. Другой перевод «Наставника» на иврит был выполнен Иех удой Алхаризи . Новый перевод на иврит основных произведений Маймонида, написанных на арабском языке, осуществил Иосеф Кафах (1971). Имеется два перевода «Наставника» на латинский язык: А. Юстиниана (Париж, 1520) и И. Буксторфа Младшего (см. Гебраистика); первый основан на версии Алхаризи или на еще более старом латинском переводе, второй - на версии Шмуэля Ибн Тиббона. На итальянский язык философский труд Маймонида был переведен Иедидией бен Моше из Реканати (1580) и Д. И. Марони (1870). Арабский оригинал с французским переводом был издан Ш. Мунком (тт. 1–3, 1856–66). На немецкий язык первая часть «Наставника» переведена в 1839 г., вторая - в 1864 г., третья - в 1838 г. Полный перевод «Наставника» на английский язык издан в Лондоне в 1889 г. Новый перевод (с арабского оригинала) на английский язык осуществил Ш. Пинес (1963). Переводу предпослано исследование философских источников «Наставника колеблющихся».

Трактат Маймонида по логике был переведен с арабского языка на иврит Моше Ибн Тиббоном под названием «Миллот х а-х иггайон» («Слова логики»); издан впервые с двумя анонимными комментариями в Венеции в 1552 г. и неоднократно переиздавался. Трактат был переведен на латинский (1527), немецкий (1822, 1828) и другие языки, в том числе на русский (см. ниже). Неоднократно переводились на европейские языки послания и галахические сочинения Маймонида. Сокращенный перевод Мишне Тора на немецкий язык был издан в России в середине 19 в. Л. Мандельштамом для казенных еврейских училищ .

Первым переводом Маймонида на русский язык является осуществленный в 16 в. пересказ сочинения Маймонида по логике (в рукописи - Моисей Египтянин; см. также Жидовствующие). На русский язык незначительные фрагменты из «Наставника колеблющихся» (под названием «Путеводитель колеблющихся») переведены А. Рубиным (1888–1961) и опубликованы в книге: С. Н. Григорян «Из истории философии Средней Азии и Ирана 7–12 вв.» (1960). В 1930 г. в журнале «Врачебное дело» (Харьков) был напечатан перевод медицинского сочинения Маймонида под названием «Письмо Моисея Маймонида к египетскому султану» (перевод с иврита киевского врача И. К. Шмуклера). В Израиле на русском языке изданы также главы из книги Мишне Тора (в переводе М. Шнейдера, 1985), «Иггерет Тейман» («Послание в Тэйман, или Врата надежды», перевод и примечания Н. Файнгольда, 1985), книга «Учитель поколений Рамбам» под редакцией А. Стриковского (1985) - сборник отрывков из произведений Маймонида и ряда посвященных ему работ, а также «Путеводитель растерянных» (в переводе М. Шнейдера; М.-Иер., 2003); в США - книга Д. Вальдмана «Рамбам» (1985). В издательстве «Библиотека-Алия» вышел двухтомник «Избранное» Рамбама (1990), включающий фрагменты из главных произведений Маймонида в переводе на русский язык Н. Бартмана (с английского).

Принципы Торы

1. Основа основ, фундаментальный принцип мудрости - знание о том, что есть Тот, Кто существует предвечно, и Он - первопричина всего сущего. И все, что есть в мире - на земле, в небесах и под небом, - обязано своим бытием Его сущности.

2. И если допустить, что Он не существует, то из этого последует вывод, что не существует вообще ничего.

3. Если обо всем, кроме Него Самого, сказать, что этого не существует, то это не будет означать, что не существует и Он, ибо Его существование безусловно. Ибо все сущее зависит от Него, в то время как Он, благословенный, не зависит как от мира в целом, так и от каждой отдельной сущности в нем. И непреложность Его бытия несравнима с непреложностью их существования.

4. Об этом сказал пророк: "Господь Бог, - истина" (Ирмеягу, 10:101. Он один - истина, и нет другого, чья истинность была бы подобна Его истинности. Об этом говорит Тора: "Нет ничего, кроме Него" (Дварим, 4:35). Иными словами, бытие всего существующего, кроме Него, не абсолютно.

5. Он, существующий предвечно, - Бог мира. Владыка всей земли. Он управляет сферой мироздания посредством беспредельной, бесконечной силы, действие которой никогда не прекращается. Ибо сфера мироздания вращается постоянно - а это невозможно без того, чтобы кто-то не приводил ее в движение. И Он, благословенный, делает это, хотя нельзя сказать, что у Него есть руки, и утверждать, что Он материален.

6. Знать о том, (что Он существует), - одна из предписывающих заповедей, ибо сказано: "Я - Господь, Бог твой" (Шмот, 20:2) . И каждый, кто допускает мысль о существовании бога кроме Него, преступает запрещающую заповедь, ибо сказано: "Да не будет у тебя других богов, кроме Меня" (Шмот, 20:3) . Такой человек отрицает основной принцип религии, от которого зависит все.

7. Бог - один; нет двух богов или более, - лишь один. Он единствен, и ничто в мире не единственно и не едино настолько, чтобы сравниться с Ним в этом. Единство Его нельзя понимать как единство деталей, составляющих общее; оно несравнимо и с цельностью материального тела, ибо последнее делимо на части и имеет пределы Единству Его нет подобия в мире. Если было бы несколько богов, то они были бы материальны, ибо они единые по своей сущности, отличались бы друг от друга лишь акциденциями, свойственными материальным телам; а если бы Творец был материален. Он был бы конечен, ибо любое материальное тело имеет пределы. Но ограниченное тело может обладать лишь ограниченной силой. Сила же Бога нашего, благословенно Имя Его, беспредельна, и действие ее не прекращается никогда - как это видно из того, что сфера мироздания находится в постоянном вращении. Следовательно, сила, которой Он обладает, - это не сила, присущая материальному телу. А поскольку Он не материален, то к Нему неприложимы и свойственные телам акциденции, которые отличали бы Его от чего бы то ни было иного. Итак, Он единствен, и знать об этом - предписывающая заповедь Торы, ибо сказано: "Господь - Бог наш, Господь - один" (Дварим, 6:4) .

8. В Торе и в книгах пророков ясно сказано о том, что Святой Творец, благословен Он, бестелесен: "Ибо Бог ваш - на небе, вверху, и на земле, внизу" (Дварим, 4:39; Йегошуа, 2:11), - но ведь тело не может присутствовать одновременно в двух местах. И сказано: "Ибо вы не видели никакого образа" (Дварим, 4:15) . И еще сказано: "Кто уподобится Мне и сравнится со Мною?" (Иешаягу, 40:25). Но ведь если бы Он был материален. Его можно было бы уподобить другим материальным телам.

9. Но если это так, то что означает сказанное в Торе: "И под Его ногами" (Шмот, 24:10), " начертанное перстом Божьим" (Шмот, 31:11), "рука "Господа" (Шмот, 9:3), "очи Господа" (Зхарья, 4:10), "уши Господа" (Бемидбар, 11:1) и тому подобное? Все это сказано с учетом человеческого восприятия, ограниченного сферой матери ального. Тора говорит на языке людей, и все эти выражения - всего лишь метафоры. И так сказано: "Когда заострю сверкающий меч Мой" (Дварим, 32:41). Как будто есть у него меч и мечом Он убивает. Все это лишь образ. И подтверждается это словами пророков, один из которых видел Святого Творца, благословен Он, одетым в белоснежные одеяния, а другой пророк - облаченным в панцирь. Учитель наш Моше сам видел Его у моря в образе воина, идущего на битву, а в Синае - укутанным в талит подобно посланцу общины во время молитвы. Все это говорит о том, что у Него нет образа и формы, и все, что упоминалось выше, - это картины, представлявшиеся духовному взору пророков. Но истинную Его сущность человеческий разум не в состоянии понять и постичь. Об этом написано: "Разве исследованием можно постичь Бога. разве можно полностью понять Всемогущего?" (Ийов, 11:7) .

10. Что хотел постичь учитель наш Моше, когда просил Всевышнего: "Яви мне Себя" (Шмот. 33:18)? Этим он выражал свое желание понять истинную сущность Святого Творца, благословен Он. Моше хотел, чтобы познание это запечатлелось в его душе так же отчетливо, как образ человека, которого видел в лицо и запомнил. Моше, учитель наш, желал, чтобы, подобно тому, как облик знакомого человека отделен в сознании от образов всех других людей, - сущность Святого Творца, благословен Он, была отделена в его душе от всех других сущностей; иными словами, Моше хотел осознать истинную сущность Всевышнего в ее абсолютном выражении. И ответил ему Благословенный, что живой человек, в котором соединены плоть и дух, не может полностью постичь эту истину. Однако сообщил Всевышний Моше то, что не было открыто ни одному человеку ни до того, ни после, в результате чего Моше постиг сущность Творца настолько, что в сознании его она была отделена от всех иных сущностей так, как отличен от других облик человека, увиденного со спины, очертаниями тела и деталями одежды. На это намекает Тора, когда говорит: "И увидишь ты спину Мою, но лица Моего нельзя видеть" (Шмот, 33:23).

11. И поскольку, как мы объяснили. Он нематериален, к Нему неприложимы никакие акциденции, свойственные материальным телам: ни соединение, ни расчленение; ни место, ни мера; ни восхождение, ни нисхождение; ни "правое", ни "левое"; ни "впереди", ни "позади"; нельзя сказать о Нем, что Он "сидит" или "стоит"; Он - вне времени, и потому у Него нет ни начала, ни конца, ни возраста. Он неизменен, ибо нет причины, которая могла бы вызвать изменения в Нем; к Нему неприменимы ни понятие "смерть", ни понятие "жизнь" в физическом смысле. Нельзя сказать, что Он обладает разумом и мудростью, как это говорят о мудром человеке; нельзя сказать о Нем, что Он спит или бодрствует, гневается или радуется, веселится или печалится, безмолвствует или говорит, подобно людям, наделенным даром речи. И так сказали мудрецы: "О Всевышнем нельзя сказать, что Он "сидит" или "стоит"; к нему неприложимы понятия "разделение" или "соединение"" (Хагига, 15а).

12. И поскольку это так, то все эти понятия и подобные им, которые упоминаются в Торе и у пророков, используются как иносказания или поэтические метафоры. Как сказано: "Восседающий в небесах будет смеяться" (Тегилим, 2:4); "Они гневили Меня суетой своею" (Дварим, 32:21); "как ликовал Господь" (Дварим, 28:63) и тому подобное. По этому поводу сказали мудрецы: "Тора говорит на языке, понятном человеку" (Брахот, 316). Он говорит: "Разве они Меня сердят?" (Ирмеягу, 7:19). Ведь сказано: "Я, Господь, не изменился" (Малахи, 3:6). А если бы Он временами гневался, а временами радовался, - это означало бы, что Он меняется. И все упомянутые выше понятия свойственны лишь материальным телам - бренным и грубым, "обитателям лачуг из тростника, построенных на прахе" (Ийов, 4:19), - а Он, Благословенный, неизмеримо выше всего этого.

Законы о царях и о войне

1. В грядущие дни придет царь-Машиах, восстановит династию Давида, отстроит Храм и соберет народ Израиля, рассеянный по свету. В его дни снова вступят в силу все законы, действовавшие в прошлом: будут приносить жертвы, соблюдать субботний и юбилейный годы в соответствии с написанным в Торе. Всякий, кто не верит в него или не ожидает его прихода, отвергает не только предсказания пророков, но слова самой Торы и Моше, учителя нашего. Ибо сама Тора свидетельствует об избавлении, которое принесет Машиах: "И возвратит Господь, Бог твой, изгнанников твоих и смилуется над тобою, и вновь соберет тебя... даже если будешь ты заброшен на край земли... и приведет тебя Господь, Бог твой, в землю…" (Дварим.30: 3-5). Эти недвусмысленные слова Торы включают в себе все, что сказано пророками о Машиахе. О том же говорится и в рассказе о Бильаме. Там (Бемидбар, 24:17, 18) приводится пророчество о двух Машиахах: о первом из них - Давиде, которому предстояло спасти Израиль от врагов его, и о последнем Машиахе, его потомке, который спасет Израиль от Эйсава. Там говорится: "Я вижу его, но [он придет] не сейчас" - это пророчество о Давиде. "Я смотрю на него, но он не близко" - о Машиахе. "Придет звезда от Яакова" - это Давид. "И явится жезл от Израиля" - это царь-Машиах. "И сокрушит пределы Моава" - Давид, как сказано про него: "И победил Давид Моав и поделил его на части" (Шмуэль II, 8:2). "И разгромит всех сынов Шета" - царь Машиах, как сказано: "И будет властвовать он от моря до моря" (Зхарья, 9:10). "И будет Эдом завоеван" - Давидом, как сказано: "И стали эдомитяне рабами Давид*" (Диврей гаямим I, 18:13). "И будет Сеир завоеван врагами его" - царем-Машиахом. Как сказано: "И поднимутся спасители на гору Сион, судить [живущих] на горе Эйсава" (Овадья, 1:21).

2. Кроме этого, говорится о городах-убежищах: "Когда расширит Господь, Бог ваш, твои пределы, прибавь еще три города..." (Дварим, 19:8, 9). И до сих пор этого не произошло. А ведь не может того быть, чтобы дал нам Святой Творец, благословен Он, эту заповедь понапрасну. [Следовательно, это будет исполнено в грядущие времена, когда придет Машиах.] Но то, что пророчество о Машиахе содержится в словах пророков, не требует доказательств, ибо все их книги полны упоминаний о нем.

3. Да не подумаешь ты, что Машиах должен творить чудеса, отменять законы природы и воскрешать мертвых, как утверждают глупцы. Это неверно, ибо раби Акива, величайший из мудрецов Мишны, был соратником царя бен Козивы (бар Кохбы) и считал его Машиахом. И он, и все мудрецы его поколения полагали, что это так, до тех пор, пока тот не был убит за грехи свои. И только после этого они убедились, что он не Машиах. И не просили от него мудрецы сотворить чудо, [чтобы признать его Машиахом]. Но основная истина состоит в том, что Тора, законы и заповеди ее вечны и неизменны во веки веков и нельзя ни прибавить к ним и не убавить от них. И всякий, кто добавит новую заповедь к заповедям Торы или отменит одну из существующих, или превратно истолкует Тору, или станет толковать те места в ней, где говорится о заповедях, как иносказания, - наверняка лжец, злодей и безбожник.

4. Но если придет царь из рода Давида, посвятивший себя, как и Давид, его предок, постижению Торы и исполнению заповедей согласно Письменной и Устной Торе, и заставит весь Израиль следовать ей и будет вести войны, заповеданные Всевышним, то он - вероятный Машиах. И если он преуспел во всем этом, и победил все окрестные народы, и построил Храм на прежнем месте, и собрал народ Израиля из изгнания, этот человек - наверняка Машиах. Если же ему не удалось совершить все это или если он погиб, то этот человек - несомненно не тот, о ком говорила Тора, он просто один из достойных и благочестивых царей из дома Давида, и послал его нам Святой Творец, благословен Он, для того лишь, чтобы испытать нас, как сказано: "И некоторые из разумных потерпят поражение [в попытке принести избавление], чтобы [это испытания] очистило, прояснило и обелило [Израиль] до наступления конца времен, ибо срок этот еще не пришел" (Даниэль, 11:36). И о Йешуа Ганоцри, который воображал, что он Машиах, и был казнен по приговору суда, предсказал Даниэль: "И преступные сыны народа твоего дерзнут осуществить пророчество и потерпят поражение" (Даниэль, 11:14), - ибо может ли быть больший провал, [чем тот, который потерпел этот человек]? Ведь все пророки говорили, что Машиах - спаситель Израиля и избавитель его, что он укрепит народ в соблюдении заповедей. Этот же был причиной тому, что сыны Израиля гибли от меча и остаток их был рассеян; они были подвергнуты унижению. Тору подменили другой, большая часть мира была введена в заблуждение, служа другому богу, а не Всевышнему. Однако замыслы Творца мира не в силах постичь человек, ибо "не пути наши - Его пути, и не наши мысли - Его мысли", и все происшедшее с Йешуа Ганоцри и с пророком измаильтян, который пришел после него, было подготовкой пути для царя Машиаха, подготовкой к тому, чтобы весь мир стал служить Всевышнему, как сказано: "Тогда Я вложу в уста всех народов ясные речи, и стянут люди призывать имя Господа и будут служить Ему все вместе" (Цфанья, 3:9). Каким образом [те двое способствовали этому]? Благодаря им весь мир наполнился вестью о Машиахе, о Торе и о заповедях. И достигли эти вести дальних островов, и среди многих народов с необрезанным сердцем начали рассуждать о Машиахе, и о заповедях Торы. Одни из этих людей говорят, что заповеди эти были истинными, но в наше время потеряли силу, ибо были даны только на время. Другие - что заповеди следует понимать иносказательно, а не буквально, и уже пришел Машиах, и объяснил их тайный смысл. Но когда придет истинный Машиах, и преуспеет, и достигнет величия, сразу все они поймут, что научили их отцы ложному и что их пророки и предки ввели их в заблуждение.

ГЛАВА 12

1. Не думай, что в дни Машиаха нарушится естественный ход событий или изменятся законы природы, установленные при сотворении мира. Весь мир будет таким же, как прежде. А то, что сказал Йешаяhу: "И будет жить волк рядом с овцой и барс будет лежать рядом с ягненком" (Йешаяhу, 11:6) - образное, иносказательное выражение, смысл которого в том, что Израиль будет жить в мире с неевреями. Ибо злодеи-язычники уподоблены волкам и барсам, как сказано: "Степные волки будут нападать на них и барсы - подстерегать у городов их" (Ирмеяhу, 6:5). [И в дни Машиаха] все они примут истинную веру и не будут грабить и разрушать, но станут есть только дозволенное им Всевышним, живя в мире с Израилем, как сказано: "И лев по утрам будет есть солому" (Йешаягу, 11:7). Подобно этому и все предсказания о днях Машиаха следует понимать иносказательно. И лишь во времена Машиаха станет понятно всем, что именно подразумевали такие выражения, на что они намекали.

2. Сказали мудрецы: "Мир в дни Машиаха будет отличаться от нынешнего лишь тем, что Израиль не будет порабощен неевреями" (Брахот, 346). Из чтения книг пророков, насколько можно понять сказанное в них, складывается следующая картина: в начале времени Машиаха будет война Гога и Магога. Перед этим явится пророк, чтобы наставить сынов Израиля на праведный путь и подготовить их сердца [к приходу Машиаха], как сказано: "Вот Я посылаю к вам пророка Элияhу..." (Малахи, 3:23). Он не будет объявлять чистое нечистым и нечистое чистым; людей, принятых общиной, не станет удалять из нее, а людей, отделенных от общины, он не будет в нее принимать, но для того придет он, чтобы установить мир среди людей, как сказано: "И обратит он сердца отцов к детям..." (Малахи, 3:24). А некоторые из мудрецов говорят, что Элиягу придет раньше Машиаха. Как именно исполнятся эти и подобные им пророчества, не будет знать никто до тех пор, пока они не исполнятся. Ибо слова пророков об этом неясны. И у мудрецов нет общепризнанного предания о том, как это будет происходить, они лишь толкуют стихи Танаха, [говорящие о Машиахе], и поэтому нет у них единого мнения в этом вопросе. Во всяком случав, нет обязательной для принятия версии о порядке событий [во времена Машиаха] и деталях того, что произойдет. И не следует человеку посвящать себя изучению преданий об этом и углублению в толкования пророчеств о Машиахе. Он не должен делать это основным своим занятием, ибо это не приведет его к любви и трепету пред Всевышним. И не следует ему заниматься вычислением сроков прихода Машиаха. Сказали мудрецы: "Да отлетит душа от тех, кто вычисляет сроки [прихода Машиаха]!" (Сангедрин. 976). Следует просто ждать его и верить, что произойдут те основные события, которые мы описали.

3. В дни Машиаха, когда укрепится его царство и соберутся к нему все евреи, он выяснит родословную каждого из них, благодаря пророческому дару, которым наделен, как сказано: "Он будет восседать, отделяя и очищая" (Малахи, 3:3). Сначала он выяснит родословную потомков Леви и скажет: этот - коhэн, а этот - левит. И он отделит тех, кто не относится к сынам Израиля. Написано: "И сказал им Тиршата [Нехемья], чтобы не ели они от самых святых жертв до тех пор, пока не придет коhэн с урим и тумим" (Эзра, 2:63). Из этого стиха ясно, что родословная будет выясняться благодаря пророческому духу. Для каждого еврея Машиах выяснит, к какому колену тот относится. Однако, были ли среди предков кого-то из принятых в общину мамзеры или рабы, он не будет сообщать, ибо закон гласит, что такой человек может быть принят в общину.

4. Мудрецы и пророки желали прихода дней Машиаха не для господства над всем миром и не для того, чтобы поработить неевреев, и не для того, чтобы неевреи почитали их, и не для того, чтобы пить, есть и веселиться. Но затем, чтобы быть свободными и посвятить себя изучению Торы и мудрости и чтобы никто не мешал им в этом, чтобы удостоились они жизни в грядущем мире, как это было объяснено в "Законах о тшуве".

5. В те дни не будет ни голода, ни войн, ни зависти, ни соперничества, ибо блага земные будут в изобилии, и всевозможных яств будет столько, сколько есть на свете праха земного. И весь мир будет занят только познанием Всевышнего. И потому станут все сыны Израиля великими мудрецами, и будет ведомо им тайное, и постигнут они мудрость Творца своего, насколько это в человеческих силах, как сказано: "Ибо наполнится земля знанием Господа, как море полно водою" (Йешаяhу, 11:9).

Об основах веры

Всем евреям заповедано освящать имя Всевышнего, ибо сказано: "и я буду освящен среди сынов Израиля" (Числа, гл.22, стих 23). И запрещено освернять Его имя, ибо сказано (там же): "И не бесчестите святого имени Моего..."

Например, если инородец силой принуждает еврея нарушить одну из заповедей Торы, угрожая ему смертью, он должен нарушить заповедь, но не погибнуть, ибо в заповедях сказано: "исполняя их (заповеди), человек будет жив ими" (Числа, гл. 18, стих 5). То есть, он должен жить, а не умереть. А если он умер, не нарушая заповеди, то он повинен в своей смерти.

О каких заповедях идет речь? О всех, кроме идолопоклонства, кровосмешения и кровопролития. Если же еврею сказали: преступи один из этих запретов, или ты будешь убит, он должен пойти на гибель, но не преступить.

Все это - в обычное время, когда не действуют деспотические декреты в целях гонения на евреев. Если же восстанет нечестивый царь вроде Невухаднецера и подобных ему и издаст декрет, направленный против евреев, дабы попрать их веру или даже одну из заповедей, следует погибнуть, но не преступить ни одной заповеди, независимо от того, происходит ли это в присутствии десяти евреев или только иноверцев.

В тех случаях, когда следует преступить, но не погибнуть, человек же не преступил и погиб, он сам виновен в своей гибели. (Некоторые же считают, что он поступил, как праведник.) Когда следует погибнуть, но не нарушать запрет и еврей погиб и не нарушил - тем самым он освятил имя Божье.

Если он это сделал в присутствии десяти евреев - он освятил имя Господне публично, как Даниэль, Хананья, Мишаэль, Азарья, рабби Акива и его товарищи. Нет выше подвига десяти убиенных властями (Римом), ибо о них сказано: "Ведь за Тебя убивают нас весь день, считают нас овцами для заклания" (Притчи, 44, стих 23). И еще о них сказано: "Соберите благочестивых Моих, заключивших союз со Мною над жертвой" (там же, гл. 50, стих 5).

Тот, кто должен погибнуть, но не нарушить заповедь, однако нарушил и уцелел - осквернил Его имя. Если он это сделал в присутствии десяти евреев - он осквернил Его имя публично, пренебрег заповедью освящения имени Господа и преступил запрет осквернения имени Господа.

Если иноверцы требуют: выдайте нам одного из ваших и мы его убьем, а если же не выдадите, то уничтожим всех - все должны погибнуть, но не выдать на погибель одного из сыновей Израиля. Если же иноверцы говорят конкретно - выдайте такого-то, а не то убьем всех, если он заслужил смерти, надо его выдать, а если он не заслужил смерти, все должны погибнуть, но не выдать на погибель одного из сыновей Израиля.

Дни поста и дни скорби

Есть дни, когда весь народ Израиля смиряет себя постом в память о бедствиях, постигших его в эти дни, чтобы побудить сердца открыть путь к покаянию. Посты эти напоминают нам о наших дурных поступках и о подобных поступках наших отцов, которые навлекли на народ эти бедствия. Помня об этом, мы вернемся на путь добра и истины, как сказано: "И признаются они в вине своей и в вине отцов своих".

Соблюдаются следующие посты:

3-го дня месяца Тишрей, в день гибели Гедальи бен-Ахикама;

10-го дня месяца Тевет, когда Навуходоноссор, нечестивый царь Вавилона, окружил Иерусалим, и началась осада Святого города;

17-го дня месяца Тамуз, когда были разбиты (первые) скрижали, прекратились регулярные жертвоприношения в Первом Храме, и (римляне) ворвались в Иерусалим (во время разрушения Второго Храма);

9-го дня месяца Ав, когда в пустыне был вынесен приговор: (первое поколение) вышедших из Египта не войдет в Землю Обетованную.

(В этот день) были также разрушены Первый и Второй Храмы... и город Бейтар, а в нем тысячи, десятки тысяч сынов Израиля, и был у них великий царь, и весь Израиль и великие мудрецы думали, что он - Мессия... И погибли все, и было это большим несчастьем, подобным падению Храма. В этот же день нечестивец Руф перепахал Храмовую гору, исполнив, как сказано: "Сион перепахан будет, как поле".

По традиции, эти посты определены как посты четвертого, пятого, седьмого и десятого (месяцев): четвертого - 17 Тамуза... пятого - 9 Ава... седьмого - 3 Тишрей... десятого - 10 Тевета...

Весь народ Израиля соблюдает эти посты. К этим дням поста присовокупляется пост 13-го Адара в память о днях Амана, как сказано: "... в дни поста и стенаний". Если этот пост выпадает на субботу, его переносят на пятый день недели, т.е., на 11-й день месяца. Каждый же из упомянутых выше четырех постов переносится с субботы на следующую неделю; если пост выпал на канун субботы, постятся в канун субботы.

В эти дни не трубят в шофар и не читают "нэила" (торжественную заключительную молитву), но восходят к чтению Торы во время утренней и предвечерней молитвы (ша-харит и минха)... Вечером накануне поста едят и пьют (т.е., пост начинается с утра следующего дня), за исключением 9-го Ава (т.е., пост 9-го Ава начинается с вечера накануне).

С наступлением месяца Ав не устраивают празднеств,... не стригутся,... не едят мяса...

Вечером накануне 9-го Ава начинается пост. В заключительной трапезе перед постом не едят мяса, не пьют вина; вся трапеза состоит из одного легкого блюда. (9-го Ава) не умываются ни холодной, ни горячей водой, не умащают себя маслами и не обувают сандали (т.е., кожаную обувь); в этот день также не совокупляются, как в Судный день.

Вопрос выполнения работы, связанной с приготовлением пищи, - это вопрос традиции: в некоторых общинах принято воздерживаться от этой работы, в других -нет... Благочестивые, посвятившие себя изучению Торы, в этот день не работают вообще. Мудрецы наши говорили, что работающий в пост 9-го Ава никогда не увидит знака благословения.

Благочестивые мудрецы в этот день не приветствуют друг друга и сидят, удрученные, как в дни траура. А если какой-либо простолюдин и невежда приветствует мудреца, тот отвечает ему вполголоса, языком невнятным и со скорбью в голосе...

...(В этот день) читают Книгу Иова, траурные песнопения и Плач Иеремии.

После разрушения Храма постановили мудрецы не строить зданий с побелкой и лепкой, как строения царские. Если человек обмазывает свое строение глиной и белит стены, - следует оставить небеленным место против входа; размер небеленного места должен быть не меньше квадратного ама.

Женщина, делающая украшения из серебра и золота, должна оставить что-либо от каждого вида, чтобы украшение было незавершенным...

Жених посыпает пеплом голову на месте возложения тфилин. И все это для того, чтобы помнить о Иерусалиме, как сказано: "Если забуду тебя, Иерусалим, да забудет меня десница моя, да прилипнет язык мой к гортани моей, если не вспомню о тебе, если не вознесу Иерусалим к вершине радости моей".

Все эти посты будут отменены в дни Мессии, и станут они днями праздничными, днями веселья и радости, как сказано: "Так сказал Господь воинств: пост четвертого месяца и пост пятого, и пост седьмого, и пост десятого станут днями веселья и радости, днями торжеств в доме Иегуды; только любите истину и мир".

24 вида греха

Из двадцати четырех видов, четыре вида грехов настолько тяжелы, что Господь воздерживается от помилования грешника, в других же случаях Господь помогает кающемуся осуществить свои благие намерения и вернуться в лоно Господне. Самыми тяжкими 4 видами грехов являются:

1. Тот, который заставляет народ грешить или мешает народу исполнять заповедь.

2. Тот, кто использует свое влияние на совращение другого с путей Торы.

3. Тот, кто дает возможность своему собственному ребенку удалиться от путей Торы, не давая ему правильное воспитание и руководство; или тот, кто имеет возможность предотвратить другого от греха и не делающего этого.

4. Тот, кто утешает себя размышлениями: "Я буду грешить теперь и каяться позднее", или "День Искупления, во всяком случае, уничтожит все мои грехи".

Следующие пять видов грехов таковы, что своим поведением и поступками грешник сам закрывает себе путь к Тшуве. Эти грехи следующие:

5. Тот, кто отделяет себя от общины и не участвует в общественной жизни евреев, лишая себя заслуг, принадлежащих всей общине и заслуг общинной молитвы и покаяния.

6. Тот, кто отрицает слова мудрецов и презирает их священные писания, лишая себя таким образом огромных духовных выгод, которые содержатся в них, их влияния и вдохновения.

7. Тот, кто глумится над заповедями Бога, - потому что он вряд ли будет каяться в своих грехах.

8. Тот, кто презирает своих духовных учителей; потому что без их руководства он вряд ли найдет дорогу к покаянию.

9. Тот, кто не любит слов упрека; потому что человеку очень трудно достигнуть Тшувы без влияния извне.

Следующие пять видов грехов составляют грехи, трудно поддающиеся исправлению. Грехи эти следующие:

10. Когда кто-нибудь оскорбляет или причиняет урон всей общине (как, например, в случае злоупотреблений общественными деньгами), - потому что виновник не может просить прощения у каждого пострадавшего, а каждый член общины является пострадавшим в результате этого поступка.

11. Когда участник совершенного воровства не знает собственника украденной вещи и не может поэтому вернуть эту вещь. Кроме того, участвуя в воровстве, он поощряет вора и поэтому он совершает грех, который очень трудно загладить.

12. Найдя что-нибудь на улице и опустив немедленные поиски собственника потерянной вещи; потому что позднее ему будет вряд ли возможно найти правомерного собственника вещи и в его владении останется вещь, которая ему не принадлежит.

13. Оскорбление проходящего мимо бедного человека или незнакомца; потому что будет невозможно найти след оскорбленного человека и получить от него прощение или возместить его убытки.

14. Взять взятку за дачу неправильного решения или за определенно неправильный совет. В этих случаях трудно измерить размеры причиненного зла или убытков пострадавшей стороны и определить правильное возмездие.

Следующие пять грехов остаются без покаяния, потому что они не рассматриваются в качестве грехов:

15. Принять приглашение разделить трапезу, которой недостаточно для хозяина и гостя. Это имеет "оттенок грабежа" (или, по-древнееврейски "пыль грабежа"), потому что приглашение является вынужденным - хозяин стыдится не пригласить гостя к трапезе, и в результате этого чувства стыда лишает себя еды. Гость может думать, что приняв приглашение, он ничего плохого не совершил, но подобного рода приглашения должны по настоящему отклоняться.

16. Использовать обещание, являющееся обеспечением займа. Кредитор может думать, что тот ничего плохого не делает, потому что от этого не страдает обещание. Но, в действительности, это делать нельзя без согласия собственника.

17. Совершить грех не поступком, а глазами, наблюдая, например, за неприличным зрелищем. Наблюдающий может думать, что он сам не делает ничего плохого, потому что он только наблюдает; но, в действительности, Тора запрещает это и там написано: "И ты не должен заблуждаться твоим сердцем и твоими глазами".

18. Удостоиться почета за счет другого, без намерения пристыдить другого, как например, когда кто-нибудь сравнивает себя с другим, чтобы доказать, что он стоит выше того.

19. Наводить подозрение на невинного, не обвиняя открыто невинную сторону; даже легкий намек или инсинуация являются грехом, независимо от того, как незначительны они не были бы.

И, наконец, пять видов греха, которые становятся плохой привычкой, и грешнику трудно избавиться от них:

20. Распространение скандальных и вредных доносов и сплетен является грехом, даже если рассказы эти отвечают действительности и переданы без злого умысла. Грех этот включает всякого рода сплетни, которые выслушиваются и повторяются.

21. Клевета (лашон hа-ра) - грех человека со злым языком, который хуже убийцы, потому что он разбивает репутацию человека, более ценную, чем жизнь, и "убивает" своим языком три жертвы: себя, человека, выслушивающего его клевету, и оклеветанного человека.

22. Гнев. Человек, который легко рассерживается, чувствует себя обиженным или спровоцированным, находится в постоянной опасности совершить ужасные поступки и причиняет неисправимый вред себе и другим. Кроме того, человек, который легко рассерживается или чувствует себя обиженным, отрицает, косвенным образом, Божественное Провидение и вот почему гнев подобен "язычеству".

23. Грешное мышление. Разрешить себе думать о грешных вещах может превратиться в плохую привычку и привести к серьезным преступлениям.

24. Поддержание общения с плохой компанией может тоже превратиться в дурную привычку и привести к плохим деяниям.